Кадота: Остров отверженных
Шрифт:
– Что? Ты что-то имеешь против правосудия ордена, Макс? – шипит Сол.
– Нет… Просто она не похожа на преступника, который нам нужен.
– Открою тебе маленький секрет, Макси. Большинство из них выглядят так же, как она – глупо и невинно. – Сол ядовито тявкает. – Жалко и несуразно. Не могут противостоять системе должным образом, поэтому делают это тайно, как червяки возятся под корнями деревьев, так и эти предатели.
Сол пихает меня в лопатки чем-то острым, отчего я спотыкаюсь и падаю на колени.
Кто-то легонько касается моего плеча.
Я поднимаю глаза и вижу мужчину с бородой – Макса. Он полуулыбается мне, протягивая руку.
– …Пойдем.
Я смотрю на его протянутую ладонь. Татуировка на его запястье такая же, как у Сола – "000". Три нуля?… Татуированные собаки.
Сол что-то шипит гончим, и они начинают набивать машину водой и едой, собранными в деревне. Наверное, они проделали долгий путь, если им понадобилось столько собранной провизии.
– У нас есть скотч для этой деревенщины? Мне не нравится ее голос. – громко спрашивает Сол, не глядя указывая на меня.
Гончие ритмично качают головами.
– Черт. Напомните мне в следующий раз, чтобы я взял, когда будем забирать очередного червяка отсюда.
Когда дюномобиль начинает тихо гудеть, собираясь тронуться с места, кто-то хлопает ладонями по капоту. Гончие мгновенно настораживаются, доставая дубинки. Я пытаюсь заглянуть за переднее сиденье и замечаю его… Мой Зоран с кровоточащей губой…
Прощание
– Почему вы ее забираете?! Она ничего не сделала! – выкрикивает он, снова ударяя ладонями по машине.
Никто из гончих ничего ему не отвечает, ожидая любой команды от Сола, который с каким-то злорадным упоением щурит глаза на нарушителя процесса.
Зор снова повышает голос: – Возьмите меня! Я пойду вместо нее!
Один из гончих вырывается и наводит на него прицел, показывая, чтобы тот убрался с дороги. Сол коротко и презрительно фыркает.
– Только посмотрите на этого придурка! Пытается строить из себя героя! – он медленно подымает пистолет на Зорана. – Отойди, парень!
– Она не сделала ничего плохого! Отпустите ее! – Зор ревет, и на секунду наши глаза пересекаются, но он с усилием отводит взгляд обратно на гончих.
– Отойди. Назад. Ты, чертов идиот. Тебе что, сломанного носа было недостаточно?
Я сжимаю кулаки, ногти больно впиваются в кожу. Мне хочется проломить этому Солу голову камнем. Если бы только я могла это сделать так, чтобы Зор потом не пострадал. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не вмешательство других гончих. Я надеялась, что он остановится и сдастся. Но это… Это был бы не мой Зоран.
– … Хотя, если подумать, то погоди! – Сол внезапно выскакивает из салона и решительно направляется к нему. – Он хочет занять ее место? Я прав?
Сол дает знак остальным гончим, чтобы они вывели меня из машины. Когда двое мужчин, держа за локти, выводят меня, я снова сталкиваюсь взглядом с Зораном. Его перепуганное выражение лица смягчается, губы слегка подрагивают в небольшой улыбке, отчего нижняя губа начинает опять кровоточить. Я содрогаюсь от этого зрелища, сдерживая желание расплакаться. Сол отстегивает пистолет с пояса и без колебаний протягивает его Зорану. Потрясенный, он нерешительно берет его, вероятно, ожидая, что со стороны гончего вот-вот произойдет какой-нибудь злой подвох.
Макс, видя это, тоже вылезает из машины.
– Что ты делаешь?!
Сол с жутковатой ухмылкой не обращает внимания ни на него, ни на кого-либо другого, играя с новыми марионетками.
– Ты не можешь поехать вместо нее, парень. Она совершила нечто гораздо более ужасное, чем половина населения того гнилого места, куда мы ее сбросим. Но вот что ты можешь сделать сейчас, так это… – Сол резко поворачивается и бросает на меня испытующий взгляд. – Пристрели ее прямо здесь, в голову, и никому из деревни не придется отправляться с нами на остров еще очень долгое время. Честное слово!
– …Сол! Ты с ума сошла?! – встревоженный голос Макса прорезает тишину.
Сол рявкает в ответ с каким-то напускным удовлетворением: – Что случилось, Макси? Урок должен преподаваться всегда, когда есть подходящий ученик. Я просто учу их жизни. Потому что с этого момента она превратится в ад. – усмехается он, сплевывая на землю.
Давление рук, держащих меня за локти, ослабевает – видимо, другие гончие не настолько привычны к жестокости своего командира, поэтому я в состоянии отойти от них, и они почему-то позволяют мне это сделать. Я неспешно иду на шатких ногах и останавливаюсь прямо перед Зораном. Его голова опущена, пистолет подрагивает в руках.
– Пожалуйста, Зор… Иди домой. – тихо шепчу я, не решаясь подойти к нему ближе. – Позаботься о деревне, своей бабушке, моей маме и Нерилле.
Мои слова что-то разжигают в нем. Зоран внезапно отбрасывает пистолет в сторону, судорожно вдыхает воздух и поднимает на меня обезумевшие от волнения глаза.
– Нет!!! Ты что, не понимаешь?!!! Я не выживу здесь без тебя, ты – моя единственная семья! Без тебя мне конец! – отчаянно взывает он, его по-щенячьи живые глаза наливаются слезами.
Мое сердце сжимается от этого вида. Его слова вызывают у меня горькое оцепенение. Как будто все мое тело подставили под теплый душ и тут же окатили ледяной водой, когда до меня доходит осознание всей ситуации. Я больше никогда не увижу моего милого Зора. Никто не возвращается из изгнания. Я в последний раз вижу его красивое лицо, его добрые и теплые, как солнечные лучи, темные глаза. Я бы отдала сейчас все, лишь бы в последний раз обнять его. Почувствовать привычный аромат лимонной травы, исходящий от его одежды.