КАДРИ
Шрифт:
Дома я сразу взобралась на табуретку и внимательно посмотрелась в зеркало, стоявшее на комоде. То ли зеркало стало добрее, то ли глаза у меня начали видеть иначе, но на меня глядела совсем другая девочка, не такая, как раньше.
Я всегда думала, что у меня просто чересчур много волос на голове, а причесываться было мученьем. Поэтому я старалась заниматься этим пореже. В больнице я долго не стриглась, волосы отросли у меня почти до пояса, и я заплетаю их в две косы. И пряди больше не лезут мне в глаза и в рот. Растрепой меня уже не назовут. Я положила зеркало на комод и слезла с табурета. И потом весь вечер почему-то вспоминала о том, что Урмас
Вот и все, что сегодня было...
Давно уже не было такого сухого и теплого дня. Так как преподаватель физкультуры не пришел, мы решили поиграть на дворе в штандер, хотя несколько дней шли дожди и на улице было довольно грязно. Сначала дело не клеилось, потому что Рейн сказал, что это игра для малышей. Все стали просить его, ведь он бегает у нас лучше всех, и, конечно, его выбрали атаманом. Вторым атаманом выбрали Имби – она из девочек самая ловкая. Я сказала, что нога у меня еще не совсем здорова, хотя это неправда. Просто я боялась оказаться никудышным игроком. Но тут все принялись упрашивать, мне пришлось стать в ряд. Раньше меня выкликали последней, и я была удивлена, когда Имби вызвала меня уже второй. Просто по дружбе, конечно, – откуда ей знать, какая я медлительная.
До чего же я расстроилась! Так не хотелось и ее разочаровывать и себя позорить! Я улепетывала вместе с командой изо всех сил и старалась увернуться от мяча во что бы то ни стало. И мне повезло: я уцелела до самого конца игры, когда у противников, кроме атамана, остался в «живых» только один. Но затем Рейн «убил» мячом много наших, и я поняла, что меня скоро осалят. И тут неожиданно для самой себя я притворилась, будто не могу больше бегать, и остановилась в двух-трех шагах от черты. Я была для Рейна такой верной добычей, что он, почти не целясь, влепил мяч мне прямо в грудь – у меня даже дух захватило. Однако я сумела поймать мяч и, прежде чем Рейн успел сообразить, в чем дело, прицелилась и попала мячом ему в ногу. Поймать этот косой мяч ему, конечно, не удалось, и победа осталась за нами.
Когда я услышала громкое «ура», я пришла в такой восторг, что тут же решила стать спортсменкой. Но во время второй игры мне уже не так везло, и я поняла, что удача была случайной и дело тут вовсе не в моем искусстве. Но все же приятно сознавать, что первую победу мы одержали благодаря моей игре.
Приятно было вспоминать об этом по дороге домой. И тут мне вдруг пришло на ум слово «тренировка». А почему бы и мне не потренироваться – вдруг будет толк? И вот я попросила у Хелле мяч и принялась бросать его в стену и ловить.
Дело уже пошло на лад, когда я вдруг увидела тетю Эльзу, входившую в ворота. Подумать, она сама меня разыскала! Я бросила мяч и кинулась ей навстречу.
Бабушка сконфузилась, когда я привела домой такую гостью. Но скоро освоилась. Тетя Эльза умеет поговорить с каждым. Не думаю, чтобы ее особенно интересовал ревматизм, но она выслушала бабушкины жалобы внимательней всякого доктора. Бабушка, по-моему, даже приняла ее за врача, потому что стала спрашивать у нее советов: надо ли, мол, мазаться прописанной мазью или лучше делать ванны из волчьей глины.
Тетя Эльза сказала, что впервые слышит о подобных ваннах, но если они приносят
Потом они поболтали еще о погоде, об ушедшем лете и об осени, поговорили и о нашей квартире, а после я показала тете Эльзе свои отметки. Они были неплохие, и я ликовала, но, к несчастью, недолго.
Оказалось, что тетя Эльза принесла мне в подарок красивый мягкий шарф. И захотела посмотреть, к лицу ли он мне. Она приподняла мой подбородок и вдруг уставилась на мою шею. По ее виду я сразу поняла, что она там увидела. И покраснела до слез. Тетя Эльза сказала только:
– Вижу, ты и сама понимаешь, в чем дело.
Вся моя радость от нового шарфа и прихода тети Эльзы пропала. Я горела от стыда.
Вот вам, пожалуйста, спортсменка мирового класса, близкая знакомая известной писательницы! Какой позор! А винить, кроме себя, некого!
Ох, у меня часто слово расходится с делом. Ведь, уезжая из санатория, я твердо решила всегда оставаться такой же аккуратной и чистой, как там. Но... то вода слишком холодная, то времени нет, а сегодня еще эта игра в мяч на грязном дворе. И вот вам! Боюсь, что тетя Эльза больше не захочет меня видеть. Ведь она не раз говорила: чисто-та – первое условие человеческого достоинства.
Я уж чуть было не расплакалась от стыда и горя, но сдержалась. Позор мой велик, но главное, чтобы он никогда в жизни не повторился. Я тут же воспользовалась тем, что бабушка уже вскипятила чайник, и вымылась с головы до ног. И решила мыться так каждый вечер – разве это невозможно или очень трудно?
Когда я терла шею мочалкой (сперва я даже насыпала на мочалку немножко стирального порошка, но он очень щипал кожу), у меня вдруг мелькнула мысль: а что, если и Урмас заметил? И еще как мог заметить – ведь обратил же он внимание на мои волосы!
От этой мысли я прямо окаменела. Я уже избавилась от кличек «Растрепа» и «Вонючка», так неужели я должна теперь заслужить кличку «Сапожное голенище» или какую-нибудь другую, похуже?
Нет! Ни за что! Вымывшись, я настежь распахнула обе створки окна и почувствовала, как вместе со струей прохладного, свежего воздуха в душу мне вливается решимость: нужно взять себя в руки! Прежде чем мечтать о славе спортсменки, нужно заняться более простыми и необходимыми вещами.
Я сейчас же придумала и записала на бумажке двенадцать правил. Не забыла утреннюю гимнастику и обтирание холодной водой из-под крана. Делать так делать! Я сообразила, что утром мне не будет хватать времени, поэтому я решила взять за правило: учить все уроки с вечера!
Но в тот же вечер пришлось воевать с бабушкой. Мои новшества ей были не по душе, и она принялась ворчать:
– Непременно нужно выпустить все тепло!
Вот ведь отсталость! Прямо досада берет! Уж тут я напомнила бабушке, как меня дразнили в первом классе и как учительница советовала нам проветривать комнату. И еще сказала, что в санатории окна держат открытыми даже в холод.
– То в санатории, – возразила бабушка. – Что толковать о санатории! У них там дрова казенные, вот и топят сколько влезет. У тебя разве есть понятие о дровах? Попробуй достать хоть щепку, тогда другое запоешь.