Как будем делить?
Шрифт:
– Нет, – спрятал я глаза, ну не говорить же друзьям о своих собственных проблемах и личных страхах, – но клиент слишком жирный, такие в неизвестные фирмочки не обращаются.
– Да ну! – возмущенно затряс вороной гривой Бонька, – мы себя на рынке уже хорошо зарекомендовали. Тот же Берестов после нашей работы свою доходность в два раза поднял. Теперь всем своим нас рекомендует.
– Хорошо, хорошо! – согласился я. Вадим Берестов, наш первый клиент, которого мы вытащили из долговой финансовой ямы, действительно безвозмездно работал нашим неофициальным рекламным агентом, с восторгом и трепетом рассказывая о нас всем своим друзьям-коммерсантам и присылал нам клиентов и заказы.
– Андрей, – вскинул на меня озадаченные карамельные глаза Бонька, – чего ты все-таки боишься? Или кого?
Этот мелкий засранец умел видеть и просчитывать людей на раз. И я для него не был исключением.
– Закрыли вопрос, – почти взорвался я, пытаясь слезть со скользкой и неприятной темы. – Заказ мы все равно уже взяли. Рустам, завтра Серёге все вводные отвезешь, потом всю нарытую информацию передашь Боньке, а я пока посмотрю их доступные, не закрытые финансовые отчеты.
– Ладно, значит будем работать, – вздохнул с облегчением татарин и начал спешно прощаться. – Ребята, мне пора, меня жена ждет.
И укатился к своему дружному и растущему, с завидной регулярностью, семейству.
Мы остались вдвоем. Заказали еще кофе, Бонька еще и мороженым себя решил побаловать. Кофе я ждал под его пристальным, заинтересованным взглядом.
– Ты изменился. – Начал он разговор, когда принесли наш заказ. – Стал злее и жёстче. И подозрительнее.
– Да ну! – передразнил я друга.
– Андрей. – Бонька не обиделся, – Это связано с твоими рыжиками? У вас все хорошо?
Я поболтал ложкой в чашке с кофе и... все рассказал. О своем двухмесячном нереальном счастье, о сегодняшней встрече с отцом своих любимых мальчишек, о своих подозрениях и страхах.
– Бонь, что делать? – выдохнул я в конце невеселого повествования.
– Жить! – спокойно и уверенно ответили мне.
– Если мне это позволят.
– А ты вот прямо так взял и дал кому-то возможность распоряжаться твоей жизнью?
– Нет, конечно, – искренне ответил я, понимая, что действительно никому и никогда не разрешу решать что-то за меня и вмешиваться, – это моя жизнь и мои правила!
– Вот и бери инициативу на себя и иди знакомиться с их родителями. Ты это должен был уже давно сделать. Не задав вопрос – ответа не получишь. Поэтому – спроси!
– И что я спросить должен? – не понял я.
– Ну, можешь не спросить, а попросить, – заулыбался вдруг Бонька, – руку и сердце, например. В двойном размере.
– Ты все шутишь? – начал расслабляться я, но вот идея мне определенно понравилась. Очень понравилась.
– Нет, – на полном серьезе ответил друг, – даже не думал.
Значит, будем жить! И, надеюсь, долго и счастливо!
====== Глава 8 ======
Андрей
Сюрприз от близнецов, как всегда, буквально выбил у меня из-под ног землю. Удивили?! Не то слово!
Я все понимал. Мы слишком долго не были вместе. Работа с документами «Пирамиды» уже почти три месяца отнимала у меня практически все свободное время. Корпорация была огромной. Сотни поставщиков, тысячи клиентов, армия агентов и контрагентов. Тонны информации и миллионы цифр. И никакой возможности побыть с близнецами наедине. Мы безумно скучали. Скучали друг по другу. Скучали по нашим вечерам вместе. Еще никогда я не чувствовал такой пустоты в своем холодном доме и томящейся душе. Без них, без моих рыжих котят.
Да, я был на все и со всем согласен. Согласен, что один вечер без «моего дурацкого экономического отчета для работодателя» ничего не решает. Позволил уговорить себя приехать в гости к парням. Согласился, что акустика в гостиной дома Гессон действительно лучше и места в ней гораздо больше, чем в моей типовой квартирке или в комнате близнецов. Да, сейчас я бы разрешил им все. Потому что они снова танцевали. Для меня. Только для меня. И на этот раз без посторонних глаз и ушей. Под тягучую обволакивающую восточную мелодию, льющуюся из скрытых динамиков навороченной аудиосистемы, установленной в большой, обставленной в современном стиле гостиной. Босыми ногами на мягкой пестрой шкуре какого-то экзотического животного, расстеленной у камина. Замотанные с ног до головы в какие-то прозрачные, переливающиеся и почти ничего не скрывающие от моих голодных глаз одежки. Призывно сверкая в мою сторону подведенными глазами и нежно позвякивая маленькими колокольчиками ножных браслетов. Заставляли забыть обо всем на свете, кроме их гибких тел, синхронно извивающихся в невероятном, чувственном и безумно волнующем танце. Сводили с ума. И если бы не просьба-приказ – «сидеть, смотреть, руками не трогать» – даже и не знаю... а смог бы я продержаться так долго, лихорадочно сжимая пальцами подлокотник глубокого, уютного кресла и кусая от возбуждения губы. Но и на этом мои рыжики не остановились. Сперва мне на колени прилетели прозрачные золотистые туники, открывая замечательный вид на розовые торчащие соски и мои любимые родинки. Затем переливающими кучками легли на пол шаровары и головные платки, а мои котята остались только в мизерных шортиках и тонких золотых браслетах на ногах... и тут я не выдержал. Пара ударов сердца, несколько шагов — и вот уже оба танцора-стриптизера елозят голыми спинами по мягкому меху, а я, навалившись сразу на обоих, пытаюсь то ли зацеловать их насмерть, то ли сожрать заживо. Мои. Мои! Сознание уплывает, отдавая всю власть безумствующему телу. Как же мне сейчас мешает одежда. Митька, поняв все без слов, ловким движением содрал с меня толстовку, пока Витька боролся с пряжкой ремня. Быстрее, котята. Ну, пожалуйста... Я так люблю и хочу вас!
– Что здесь происходит? – грозный рык от распашной стеклянной двери сломал волшебство момента.
– Мальчики?! – а взволнованный, дрожащий от слез женский голос горячей волной стыда плеснул мне в лицо.
В дверях в шоке застыли родители моих парней, так рано и совсем не вовремя вернувшиеся с благотворительного бала. Миловидная невысокая рыжеволосая женщина, зажав ладошкой рот, смотрела на нас огромными, влажными от слез глазами. Елена Дмитриевна – мама рыжиков. И разъяренный крупный мужчина, сжимающий кулаки и готовый порвать меня в клочья – Гессон Александр Викторович, собственной персоной.
– Ой, мамочки! – Митька ужом вывернулся из-под меня. Витька, как всегда замер, пытаясь раствориться в пестрой шкуре.
Вот это попадалово.
Я же начал медленно подниматься с пола, прикрывая спиной практически голых близнецов и тихо радуясь, что Витька все-таки не успел снять с меня штаны. Предстать перед потенциальными родственниками голяком мне очень не хотелось бы. Парней я прикрыл, а вот прятаться сам не собирался, стоя с высоко поднятой головой и расправив плечи.
– Добрый вечер! – как хороший воспитанный мальчик произнес я.
Женщина сдавлено охнула и, запнувшись в подоле длинного платья, навалилась на мужа.
– А добрый ли... – сверкнул на меня злыми глазами Гессон-старший, придерживая супругу. – Через десять минут у меня в кабинете.
Отдав жесткий приказ, Александр Валерьевич подхватил на руки безвольно повисшую на нем жену и вышел за дверь.
Витька
– Андрей, пожалуйста, иди домой, – причитал Митька, прыгая вокруг приводящего себя в порядок мужчины, – мы сами поговорим с родителями, все им расскажем и объясним, а потом вас познакомим. Ну, Андрей!