Как это было
Шрифт:
— Эй, громкоговоритель, — посмеивались ребята в школе над Мишкой, — на яйца скоро сядешь?
Но Мишка теперь и внимания не обращал на эти вопросы. Ходил Мишка радостный и какой-то растрепанный. После занятий в школе он мчался к Федорову, хлопотливо суетился, помогая устраивать птичник, а вечером залезал на полати и слушал радио.
Наступила зима. Большинство мужиков ушло из деревни в город на заработки. Распростился с ребятами и Федоров. Заколотив дом, он с батькой Мишки и Кости отправился на лесопилку
— Месяца три подработаю. Хлеб целее будет, — говорил Федоров ребятам на прощанье. — А Тиуши все-таки город. Может что разузнаю и насчет нашего дела. А вы тут присматривайте, ребята. Вернусь, закрутим дело, аж пыль столбом пойдет.
Федоров уехал. После его отъезда Мишка заскучал. И однажды даже всплакнул. Было это в тот день, когда встретил Мишка кулачонка Фильку и имел с ним неприятный разговор.
Как-то вечером Мишка возвращался из школы, где задержался он в школьной библиотеке. Около избы-читальни его настиг Филька.
— Ты чего растрепал? — угрожающе засипел Филька, поровнявшись с Мишкой.
— Где растрепал?
— Я те кдекну!
Филька помахал перед мишкиным носом грязным кулаком и сказал:
— Мало я тебя лупцевал? — и ткнул Мишку кулаком в бок. — Муку сделаю!
Мишка втянул голову, ожидая удара, но в это время из читальни вышли Пашка и Сенька «канпанионы». Заметив «канпаньонов», Мишка расхрабрился:
— Не очень-то!.. А то смотри!
— Чего будет?
— Ничего! Эй, ребята, иди-ка сюда!
Филька перемахнул через плетень.
— Пожди, чорт! Я те еще поймаю!
Чувствуя себя за плетнем в безопасности, Филька показал ребятам обидный кукиш и похвастал:
— Пока ваша улита едет, — наши гусаки тыщу наклюют!
Мишка пришел домой расстроенный. Забравшись на полати, он с тревогой сообщил Косте.
— Филька гусаков на выставку послал!
Мишкины губы задрожали от обиды. На глазах показались слезы.
— А все мамка с батькой! Когда еще говорил им! Теперь уж послать бы можно.
Причитанья Мишки дошли до мамкиных ушей. Ворочая ухватами горшки в печке, она подняла раскрасневшееся лицо и недовольным голосом спросила:
— Чего еще выдумал, бездомный?
— Ничего, — насупился Мишка.
— Заворчал, словно старуха столетняя… Кого не поделили?
Мишка решил помолчать, так как разговоры о гусаках могли кончится для Мишки печально. Это он уже знал по опыту. Взъерошенный, словно сердитый воробей, Мишка сидел на полатях, горестно размышлял о Фильке, который опередил ребят. И наверное от огорчения не смог бы даже спать, но в это время Костя потихоньку начал смеяться.
— Филька-то врет, — хихикнул в кулак Костя.
Мишка с недоумением взглянул на брата и с надеждой в голосе спросил:
— Ты-то что знаешь?
— А вот и знаю, — щелкнул языком Костя, — гусаки-то
И ведь надо же так опростоволоситься! Ну как Мишка сразу не мог вспомнить такой простой вещи! Филька просто — на-просто прихвастнул, а Мишка уж и нюни развесил.
— А я-то, дурень! — покачал головой Мишка и, уже не думая больше ни о чем, заснул крепким сном.
А на другой день ожидала его другая приятная новость.
Еще на рассвете сквозь сон Мишка слышал, как возились в доме, хлопали дверью, как весело трещала печь и чей-то голос, похожий на батькин, говорил:
— Пусть поспят еще. Успеют нарадоваться!
Мишка открыл глаза и прислушался. Ну да, сомнений быть не могло. Приехал батька и очевидно привез что-то очень интересное. По разговору было видно, что даже мамка заинтересовалась тем, что привез отец.
— Польза-то от них какая? — спрашивала мамка.
— Федоров болтает, будто есть их можно и еще на продажу идут.
— Тьфу! — плюнула мамка, — вот бы уж ни за что не стала есть их.
Тут уж-Мишка не утерпел. Спустив ноги с полатей, он крикнул:
— Ты, батька, чего привез?
Отец засмеялся.
— Эва, какой слуховитый! На один глаз спит, а другим ухом слышит. Ну, ну, слезай, коли проснулся. Великанов привез вам.
Разговор разбудил и Костю. Спросонья расслышал он только последние слова отца: «привез вам». Что привез батька, этого Костя не расслышал, однако он покатился кубарем с полатей и, опередив Мишку, взобрался к отцу на колени.
— Дай кусочек!
— Чего тебе? — засмеялся отец.
— А привез-то чего… Я ж слышал! Да-а-ай!
Отец улыбаясь вытащил из-под лавки корзину, закрытую сверху полотном, открыл уголок, и тотчас же в этом уголке выросло что-то длинное и мохнатое.
— Кусай! — засмеялся батька.
Ребята в недоумении застыли над корзиной, не зная, что даже и сказать.
— Чего это?
Батька сдернул полотно. Перед глазами ребят запрыгали рыжевато-серые комки.
— Зайцы! — радостно закричал Костя, заметив у прыгающих комков длинные уши.
— Кролики это, — улыбнулся отец, — а по прозвищу бельгийские великаны.
— Это ж детеныши великанов! — сказал Мишка. — Великаны бывают больше дома.
Отец покачал головой.
— От-то-то! Какой ты умный!
— Я ж читал про великанов!
— Мало, что читал, а Федоров-то, поди, лучше тебя знает. Он там целыми днями торчит в этом… как он? Вот память-то! В музее, что ли?! Работу кончит — и туда. В каком-то кружке он там состоит. Не-то зологический, не-то затехнический…
Ребята в недоумении застыли над корзиной.