Как стать писателем (2-е изд.)
Шрифт:
«Центрполиграф», который беззаботно печатал и печатал «Троих из Леса», выразил заинтересованность в приобретении этих романов, но… чтобы их собственный автор, нанятый со стороны, из двух романов сделал один, убрав «усе острые моменты», оставив, а то и добавив, стрельбы, погони и голых баб-с. Я отказался. Там настаивали, повышали суммы гонораров, все-таки поручили тому автору, и тот сделал, но я отказался даже читать тот шедевр. Последняя сумма, которая мне предлагалась за отступление, – сто тысяч долларов. Согласитесь, сумма немалая.
Вместо этого написал третью книгу, «На Темной Стороне», и снова издал
И лишь когда написал четвертую книгу, «Центрполиграф» с большими колебаниями сдался, принял сразу четыре, ибо три предыдущие продаются уже два-три года, и ничего не произошло, небо на землю не рухнуло, а мусульмане страну все еще не захватили. Разве что автора угрожали пристрелить, убить, поджидали в подъезде. Не мусульмане, а как раз православныя. В «Центрполиграфе» романы сразу пошли тиражами побольше, принесли немалую прибыль, хотя и вышли с запозданием в несколько лет. И все же даже в «Центрполиграфе» они вышли за несколько лет до 11 сентября 2001 года, когда самолеты террористов протаранили Твин Пикс и мир стал приближаться к тому, что предсказано в романах.
Начался бум «Ярости», множество авторов спешно бросились писать на подобные темы. Я же в предисловии той четвертой книги сообщил, что навсегда закрываю для себя эту серию. Кто хочет – пусть продолжает. Да, сейчас самое время продолжать и продолжать, стричь купоны, но мы ведь творцы, верно? Деньги нас не интересуют… вернее, интересуют, но только как побочный результат.
К чему этот длинный экскурс в историю? Будьте стойкими. Мне, знавшему более тяжелые времена, когда попадал в «черные списки» и действительно был отлучен от литературы, мое имя было запрещено упоминать в печати и на телевидении, а работать снова приходилось грузчиком, мне смешны эти стенания, это патетическое детское негодование, что вот сразу в первом же издательстве не приняли вашу нетленку и не поцеловали в зад со слезами счастья и благодарности!
Во-первых, издательств много. Во-вторых, многие гиганты, вроде Сильверберга, издавали свои первые книги за свой счет и продавали на улице, в метро, у входов в супермаркеты. Будьте стойкими. Не хотите переделывать свое произведение по требованию редактора – не переделывайте. Теперь за это не сажают. Не принимают ни в одном издательстве? Что ж, если вы уверены, что написано все же хорошо, то наберитесь смелости, а любому автору нужно нечто большее, чем смелость, см. выше :-), издавайте за свой счет! Нет денег? Займите, продайте что-то.
Боитесь? Страшно рисковать? Тогда признайтесь, что и не претендуете на высокие места. А просто хотите приобрести нормальную, хорошую профессию, чистую и благородную, общаться с интересными и умными людьми, писать хорошие, добротные книги без всяких жутких идей или попыток изменить мир.
Это нормально и не вызывает нареканий, ничто не держится на подвижниках, те служат только запалом, а все: наука, искусство, литература, политика – создается и держится усилиями сотен, а то и тысяч добросовестных высококвалифицированных наемников, что хорошо и добротно выполняют свою работу и получают за это хорошую оплату.
Не хотите переделывать свое произведение по требованию редактора – не переделывайте. Теперь за это не сажают. Не принимают ни в одном издательстве? Опубликуйте за свой счет!
Давайте будем справедливыми и откровенными. А говоря откровенно, мне абсолютно неинтересно читать подробнейшие описания жизни и быта богомольных крестьян в произведениях Бунина. Все слишком тупые, неразвитые, забитые… Впрочем, такие же и помещики. И даже их любовные страсти не трогают, это все равно как зашел бы в музей антропологии и наблюдал ритуалы жизни далеких от меня и абсолютно ненужных мне папуасов.
Это если говорить об основополагающих вещах в любом произведении: темах, идеях. Сама ткань тоже хиленькая и серенькая. Правда, Бунин находит множество оттенков для описания этой серости, но все-таки серость есть серость, она неинтересна вообще. В мире Бунина есть только забитые богомольные крестьяне и нихренанеделающие помещики и помещицы. Там нет войн, нет террористов, нет проблем с ростом преступности или растущей распущенности, нет наркомании, рэкета, нелегального распространения оружия, знакомств через Интернет, инфляции, наступления НАТО на восток, проблем однополой любви, наступления ислама.
Подозреваю, что абсолютному большинству психически здоровых людей тоже абсолютно неинтересно читать Бунина и прочих бытописателей прошлого века, но они, вслед за депутатами Госдумы, надувают щеки и важно говорят, что читают и перечитывают этого, как его… ага, Бунина!
И надо ли ныть, что сейчас тупая и такая-сякая молодежь не читает стилиста Бунина, а читает, страшно подумать, Васю Пупыркина? Вот так враз взяла и отвернулась? Читала-читала, а потом враз перестала?.. Объясняю на пальцах, да, интерес пропал в самом деле быстро, в течение жизни моего поколения. Даже в течение части моей жизни. При мне Буниным восхищались и читали взахлеб, а потом перестали. Но, напоминаю, за это время стряслась НТР. Т.е. я родился и часть жизни прожил в бунинском мире: богомольные бабушка и дедушка, дома под соломенной крышей, быт, который абсолютно ничем не отличался от быта древних полян и древлян, я даже огонь умею добывать огнивом, дедушка научил… Да, тогда Бунин писал о нас, мы его читали.
Сейчас мне абсолютно неинтересно подробнейшее описание мира людей, которые полагали, что за околицей деревни уже Край Света, когда помещики пороли крестьян просто так, а кладезем премудрости считался вечно пьяный деревенский дьячок.
У Бунина, простите, нет того, что делает литературу вечной: идей, сюжетов, тем, образов. Я уже говорил, а если не говорил, то скажу ниже (и еще раз повторю), что Одиссей Гомера вечен уже тем, что на его основе куются бесчисленные рэмбы, герои корейско-вьетнамско-афгано-сербско-чеченской войны, что вернулись, потрясая медалями, а тут новые русские греки хозяйничают в их доме, обижают родных, пристают к жене… Про лодыря говорят: ну и обломов же, про бабника: вот наш донжуан идет, про ревнивца: души этих дездемон, дорогой Отелло.