Как уничтожили «Торпедо». История предательства
Шрифт:
Но это внешне. А часто ли нам удается заглянуть во внутренний мир людей этой архисложной профессии – с одной стороны, обладающих властью над 20–25 футболистами, а с другой – беззащитных перед произволом, сиюминутными обстоятельствами и любыми случайностями?
Тренерский путь моего собеседника – заслуженного мастера спорта, заслуженного тренера СССР Валентина Козьмича Иванова – растянулся уже на 23 года!
– Валентин Козьмич, вот уже почти четверть века вы являетесь тренером – причем работаете только с одной командой. А помните ли вы, когда все это началось, когда у вас впервые возникла мысль о тренерской карьере?
– Да, действительно, давно это было. Когда
Распростился я с большим футболом в 1966 году, после чего работал в команде одним из тренеров – да и то неофициально. А в конце 1967-го меня срочно вызвали на завод к тогдашнему секретарю парткома ЗИЛа Аркадию Ивановичу Вольскому. После нескольких вежливых вопросов о самочувствии последовало неожиданное предложение: с завтрашнего дня принять команду «Торпедо» в качестве старшего тренера. Вот так – ни много ни мало! Мне стало страшно. Такого в моей жизни никогда не было. Это как, знаете ли, не умеющего плавать бросить в воду: выплывет – хорошо, а нет – его трудности…
Понимаете, в любом деле самое сложное – начало. А мне, толком еще не поработавшему с командой, предстояло ее возглавить. Более того, сменить на этом посту не кого-нибудь, а самого Николая Петровича Морозова, годом ранее приведшего сборную СССР к четвертому месту на чемпионате мира в Англии.
– Тем не менее вы не только сумели выплыть, но и стартовали удачно.
– Да, в следующем году нам удалось завоевать Кубок СССР и бронзовые медали. Это, конечно, придало мне уверенности и, главное, предоставило определенный кредит доверия на будущее. Для меня тогда это было крайне важно: ведь вскоре «Торпедо» лишилось таких футболистов, как Валерий Воронин, Эдуард Стрельцов… И надо было если не искать им замену (можно ли вообще найти ее для таких игроков?), то, по крайней мере, попытаться сохранить стиль игры команды, взяв из дубля или пригласив со стороны талантливых футболистов.
– И в этой работе вам, наверное, пришлось опереться на опыт своих предшественников?
– Мне посчастливилось тренироваться у таких наших замечательных специалистов, как Виктор Маслов, Константин Бесков и уже упоминавшийся мною Николай Морозов. Конечно, я наблюдал за ними, примечал методику их работы. И сейчас, кстати, продолжаю следить за коллегами. Например, в свое время что-то позаимствовал у Валерия Лобановского. Самое важное при этом, на мой взгляд, – определиться, что взять, а что отбросить. Учиться надо постоянно, ни в коем случае нельзя зацикливаться только на собственной работе – иначе рискуешь остаться во вчерашнем дне, а значит, неминуемо потерпишь фиаско. Футбол, как и жизнь, постоянно меняется. И, чтобы поспевать за его развитием, надо – в идеале, конечно, – идти чуточку впереди. Хоть на четверть шага, но впереди. Именно такой подход исповедовали в своей работе Маслов и Бесков, и это было главным, чему я пытался у них научиться.
– Однако, помимо учебы у своих предшественников, есть такая школа, как игры чемпионатов мира и Европы. Я, например, заметил, что вы – одним из первых в нашем футболе – пытались вводить в «Торпедо» некоторые тактические новинки, подмеченные в игре лучших сборных мира. Так было и в 1974 году (взять хотя бы метод коллективного отбора мяча, продемонстрированный голландцами), и в 1984-м (схема игры сборных Дании и Франции – с тремя защитниками и пятью полузащитниками).
– Безусловно, это большая школа. Но здесь существует и опасность попасть впросак. Ведь тактика игры сборных команд, в которых собраны лучшие силы, не всегда может быть пригодна для клубов, не располагающих таким созвездием мастеров. Например, я бы с удовольствием использовал метод коллективного отбора мяча и сейчас. Но, имея в своем распоряжении в основном молодых и неопытных футболистов, понимаю, что они физически не в состоянии выдержать такие нагрузки. То же можно сказать и о схеме с пятью полузащитниками. Все зависит от подбора игроков. Я должен, к примеру, прикинуть: сможет ли кто-либо из моих подопечных отработать по всему флангу – от своих ворот до чужих? После некоторых раздумий пришел к выводу, что роль левого полузащитника в этом случае способен выполнить Николай Савичев, а правого – специально приглашенный на это место Агашков. Лишь после этого мы перешли на построение 3–5 – 2. Эта схема мне нравится своей универсальностью. Ведь в зависимости от силы соперника ее легко трансформировать. Если наш противник силен, то в обороне у «Торпедо» могут действовать и пятеро футболистов – добавляются те самые Агашков и Николай Савичев. Если же мы превосходим оппонентов, то на помощь выдвинутым вперед нападающим приходит кто-то из полузащитников, и тогда в атаке у нас участвуют уже не два, а три-четыре футболиста.
– Валентин Козьмич, на протяжении практически всей своей тренерской карьеры вы, если не ошибаюсь, вели поиски диспетчера – но, в общем-то, безуспешно…
– Не сыпьте соль на раны. Найти такого игрока – это как клад откопать. И счастлив тот тренер, который имеет в своем распоряжении такого футболиста. Уверен, воспитать диспетчера практически невозможно – им надо родиться.
Именно из-за этого в свое время я и приглашал в «Торпедо» опытных Сахарова, Буряка, Шавло. Да вот беда, все они были уже в возрасте и играли за нашу команду очень недолгое время. А что такое диспетчер, можно проследить на примере Федора Черенкова. Ведь и Шмаров, и чуть раньше Ярцев – игроки, в общем-то, невысококлассные – забивали много мячей именно благодаря передачам этого уникального футболиста. Я сплю и вижу во сне такого игрока в своей команде.
– Какие футболисты вам ближе по духу – те, кто строго выполняет ваши требования, или те, которые имеют свою точку зрения и пытаются отстоять ее на поле во время игры?
– Понимаете, существует определенная игровая дисциплина. Что должен обязательно сделать игрок? Подстраховать партнера, вовремя открыться, при потере мяча успеть вернуться назад и так далее. Если футболист все это выполняет, а сверх того пытается еще и импровизировать – дай бог, я никогда не буду против. Главное, чтобы импровизация не была лишь ради самой импровизации. Игрок не должен красоваться на поле, он должен работать на команду.
– По каким критериям следует оценивать работу тренера – по местам, занимаемым командой, по количеству подготовленных для различных сборных футболистов или по качеству игры?
– Учитываться должно все. Но обычно все-таки превалирует результат. Конечно, без хорошей игры очки набирать можно, но занять высокое место нельзя. Другое дело, какую команду ты тренируешь, как относятся к ней в городе, насколько отлажено хозяйство клуба… Я тренирую «Торпедо». Это прежде всего команда завода, а не города или республики. Да, ЗИЛ делал и делает для своего клуба все, но нам сложно конкурировать, допустим, со «Спартаком» или киевским «Динамо». Приведу простой пример. В этом году мы приглашали к себе Радченко. Он думал-думал, но перешел все же в «Спартак», хотя условия у нас ничуть не хуже, а может быть, и лучше. Почему? Потому что «Спартак» – более популярная команда. Та же история в свое время была с приглашением Колотова, Шмарова и многих других. По этой же причине у нас мало болельщиков.
– Как считаете, вы лично за эти годы отдали «Торпедо» все, что могли?
– Ответ на этот вопрос вытекает из того, о чем я только что говорил. В моих силах постоянно занимать 4—5-е места. Можем, конечно, по случаю, подняться на третью или даже первую строчку таблицы, но в следующем году – откатиться и на шестую-восьмую. Почему? У команды нет стабильности в игре. И ее не будет без подбора высококлассных игроков – до тех пор пока не сложится коллектив, который сможет сыграть в одной игре на пятерку, в следующей на четверку, а потом опять на пятерку. Почему киевское «Динамо» так сильно выступало в 1970—1980-е годы? Да потому, что собирало самых талантливых игроков со всей Украины. Ну разве можно было нам на равных соперничать с таким суперклубом? Конечно, у меня были ошибки и некоторые сомнения, влияющие на результат. Но у кого их не было? Я сейчас говорю о проблеме в целом.