Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Стоявшая рядом свеча гарантировала, что если ее запалить, то взрыв, возможно, произойдет где-то через час после того, как мы покинем гостеприимное судно, а бочонок с порохом, на треть засыпанный пулями, стоял возле капитанской рубки в спасательной лодке, прикрытые тряпьем. И гарантировал красивое зрелище от одной только пули, выпущенной мной в ту сторону.
Я сумела украсть и вернуть на место половину оружия у экипажа. Естественно, если б они с него стреляли, то это бы значило, что я совсем плохой человек. А я нет, я миротворец,
К нашему удивлению, они провели нас через пролив... Много раз мы проплывали в тумане фактически мимо чужих кораблей, даже слышали разговоры на них, но Бог миловал. И я, и индеец, и Мари тихо предупреждали капитана заранее, что там корабль, что очень помогало...
И это немного примирило капитана с нашим присутствием на борту...
Очень скоро ситуация изменилась. У берегов Англии оказалось очень много кораблей. Слишком много.
Подозвав капитана, я быстро рисовала ему расположение кораблей, а индеец и китаец меня корректировали.
И под этими данными капитан тихо отдавал команды и проводил судно между.
– Да что это такое творится?! – одними губами шокировано сказал он, когда мы прошли почти вплотную через скопление из двадцати кораблей по направлению к Англии.
Рисовать становилось все сложнее, но пришедшая Мари принесла тяжелые кусочки металла и стала осторожно их раскладывать на карте.
Индеец, я, и китаец тихо двумя руками двигали их, полузакрыв глаза и прислушиваясь к малейшим звукам. Мари нас прикрывала со спины.
Несколько раз капитан мешкал, потому что совсем не мог сообразить, как нам вырваться. И тогда я шепотом отдавала ему приказы, быстро объяснив, что сделать и как. Ему ничего не осталось сделать, как повиноваться и отдать себя на волю удачи, но, слава Богу, обошлось. А один раз, когда нас почти заметили, и когда почти невозможно было увернуть от корабля, я заговорила слышанным с другого корабля командирским голосом, но очень тихо.
– Джейсон, это вы? – спросили с корабля, вдруг словно вырисовавшегося из тумана.
– Да мать твою! – тихо ответила я.
Когда мы скрылись в тумане и ночи снова, капитан вытер холодный пот. И только покачал головой. Мы прошли фактически всю флотилию вслепую, почти борт к борту, что было невозможно, и не попались. А ведь шли отовсюду окруженные кораблями, скрип, шорох, звуки слышались со всех сторон.
Ужас. Мы шли как сквозь строй врагов с заряженными поднятыми ружьями в ночи. Словно они были с завязанными глазами, но готовы мгновенно стрелять. Мари приказала зарядить все пушки и запретила стрелять из них, сама становясь периодически к пушкам в зависимости от какого корабля с какой стороны мы проходили.
Но настоящий ужас начался, когда мы прошли через сто кораблей... И у меня не было сомнения, что это лишь часть большой сети. Прибрежные воды, сейчас, особенно в тумане, были набиты вражескими кораблями. Это была фантасмагория. Отовсюду я слышала корабли. Это была живая цепь. Я слышала их сотни. Мы проскользнули несколько раз почти борт к борту и только чудом и моим длинным языком, моими длинными ушами да безумной удачей никто не обратил на нас внимания. Ибо они не могли даже представить, что корабль, чиркнувший бортами по двум кораблям сразу в самой гуще, и есть тот, что ожидается.
Правда, я в это время вела в рубке тихий матросский разговор, слышимый на обоих кораблях сразу, но меня не было видно. Видимо, знакомый голос, который я передавала, успокоил их на то мгновение, когда мы прошли. Но руки у Мари, стоявшей у пушки с зажженым факелом, дрожали.
– Проклятье! – тихо выругалась я, когда сеть кораблей была оставлена в ста метрах позади. – Я надеюсь, у берега они не стоят борт к борту! Или может, ты все время невольно поворачиваешь, и мы все время поворачиваем и идем сквозь те же корабли? – вытирая холодный пот, спросила я капитана. – Кружась на месте?
– Ничего подобного... – тихо сказал капитан. – Мы шли по компасу... Я просто чувствую все повороты и движения корабля и всегда знаю направление... (Я промолчала, что и я, и индеец тоже). Меня даже так проверяли – завязывали глаза и крутили, водили во все стороны, а потом все равно я точно говорил направление... Я могу с абсолютной точностью нарисовать ваши маневры, как наш портной кроит с одного взгляда без разметки, лишь раз посмотрев на клиента и его материал, и всегда абсолютно точно... Мы двигались в направлении Англии...
– Тише вы! – прошипел подошедший отец. – Еще не все кончено...
– Впереди опять корабли... – одними губами сказала я.
Капитан грязно выругался.
Я расставила фишки.
Наступал рассвет, хотя туман еще был очень силен.
Я подвигала фишки.
Посмотрела. Долго посмотрела. Ушки на макушке.
Мимо них ход был лишь в западню.
Капитан тоже смотрел, приноравливаясь, как пройти.
Никак.
Я лениво смешала фишки рукой, сметя их к черту.
– Может пуганем напоследок?! – я выпрямилась. – Их всего семь.
Мои все распрямлялись с давно ожиданой ленивой готовностью, разминая руки и тело. Они ждали приказаний.
Мари, примериваясь, разворачивала пушку, прислушиваясь.
Команда корабля побледнела.
Корабли блокировали порт, но мы вышли неудачно, по обеим сторонам были буруны, рифы, скалы и форт на утесе. Открытый ход лишь в залив, из которого ход закрыт. Очевидно, ночью в тумане их корабли снесло.
– А обойти нельзя?
– Тут берег... – лениво сказала я. И взяв бумагу, ловко мгновенно набросала угольком рисунок... Тут и тут дворы, тут таверна, с обеих сторон жилые поселения вот так... Тут, скорей всего залив... Тут и тут буруны и камни, шумят... Здесь, здесь и здесь...