Как все это начиналось
Шрифт:
Теперь Антон думает о прошлом как о балласте, ему не хочется в нем копаться. Когда в памяти возникает бывшая жена, он вежливо, но твердо говорит ей, чтобы уходила. Детство и юность — милости просим, но и с ними он долго задерживаться не намерен. Семье и друзьям — разве что помахать рукой и кивнуть на ходу. Да, Антон рад им, ценит их, но сейчас не может уделить им внимания.
Сейчас. Данный момент. Настоящее, которое становится не таким чужим. Он начинает потихоньку обживать его, может свободно расположиться в нем, наладить жизнь, перестать идти на поводу у обстоятельств.
Во
— Неправильно, — говорит Генри Мэрион. — Человек хочет знать, на каком он свете с этим проектом. А вот и Корри с пудингом. Корри, бисквит сегодня превосходный. Мне кусочек поменьше, ну нет, все же не такой маленький.
Мэрион с ненавистью смотрит на бисквит:
— Мне совсем чуть-чуть, Корри. Спасибо. Ты знаешь, дядя Генри, очень часто из таких вещей ничего не получается.
— Да? Конечно, я с этой средой не очень знаком, но чувствую, что могу внести свой вклад. — Генри с удовольствием откусил от бисквита. — Пожалуй, я пересмотрел свои взгляды на научно-популярные программы. Я думаю, мы должны обеспечить обычным людям доступ к лекциям высокого класса.
«О-о! — про себя стонет Мэрион. — Дядя Генри, ради бога!»
— Я с нетерпением жду возможности сделать свои научные идеи более… доступными.
— Близкими массам, — цедит сквозь зубы Мэрион.
Генри сияет:
— Это теперь так называется? Ты удивительно современна, моя дорогая. Все же они ведут себя странно, и это утомляет. Не понимаю, почему я должен находиться в неведении относительно начала съемок. Ну да ладно. — Он решает сменить тему. — А как твои дела?
Если бы Мэрион хотела ответить по существу, то сказала бы, что дело по имени Джереми идет, хотя она иногда думает, что, может быть, лучше бы ему уже и остановиться, а вот работа с хэмпстедской квартирой приносит ей все больше огорчений. Первой загвоздкой стала перепланировка ванной, а теперь бюджет превышен еще по нескольким параметрам, и у Мэрион возникли затруднения с наличными.
Ей пришлось сильнее надавить на секретаря мистера Харрингтона.
— Мне действительно очень нужно переговорить с ним.
— Я все передаю ему. Уверена, он скоро вернется. Осталось посетить Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Просто сейчас он очень занят.
«Да все мы заняты!» — с раздражением думает Мэрион. Так дальше не может продолжаться. Она вынуждена задерживать выплаты поставщикам, а она очень этого не любит и до сих пор старалась никогда так не делать. Мэрион всегда гордилась, что умеет быть эффективным менеджером. Вообще-то, она никогда не считала себя «деловой женщиной». Ее основная цель — творчество. Экспериментируй с цветом, включай воображение, совершай волшебные открытия. Деловая часть поначалу повергла ее в шок, но она быстро всему научилась и до сих пор вполне справлялась. Мэрион умеет считать, планировать бюджет, устанавливать цены, получать приличную чистую прибыль.
Ее мать
— Такие красивые портьеры, чудесные вещи и столь оригинальные идеи!
Мэрион зла на Харрингтона и благодарна полякам. Они неизменно жизнерадостны, работают себе, ни о чем не беспокоятся и никогда не брюзжат, приспосабливаются к обстоятельствам.
«Вот бы кое-кому у них поучиться», — думает она, кладя трубку после потока стенаний Джереми.
— Я обещала отвести Антона в Ричмонд-парк в следующий уик-энд, — сообщает Роуз.
Время завтрака. Суббота. Шарлотта внимательно смотрит на нее.
— А… что ж, думаю, ему понравится.
Джерри просматривает «Радио таймс» и отмечает интересные программы.
Глядя поверх его головы в окно, Роуз спрашивает:
— Джерри, не хочешь присоединиться?
Он ставит галочку, потом еще одну.
— А? Что? Нет-нет, мне нужно сменить прокладку у крана наверху.
Роуз продолжает смотреть в окно. Птицы запели. Господи! Вы посмотрите на вишню!
Джереми все-таки повидался со Стеллой. Да, именно повидался, но не смог поговорить. Какая досада! Он был на волосок от того, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, от возможности все уладить, поговорить с ней здраво и разумно, может быть, убедить ее турнуть этого жуткого адвоката и обо всем договориться полюбовно. Все это было близко, вполне возможно — и сорвалось.
Джереми подъехал к клинике, где работает Стелла, подгадав под обычное время ее ухода с работы. Он видел машину жены, сам припарковался как можно тише, незаметнее, и затаился в ближайшей подворотне. Наконец она появилась. Тогда Джереми вышел из своего укрытия и подошел к ней. Увидев его, она поднесла руку к лицу, словно собираясь зажать себе рот.
— Стелла, — сказал он. — Стелла… Дорогая, мне нужно поговорить с тобой.
Она остановилась. Опустила руку. Она колебалась. Она уже склонялась к тому, чтобы поговорить.
Тут дверь клиники распахнулась и кто-то крикнул:
— Стелла, вы забыли ваши покупки!
Какая-то идиотка, размахивая хозяйственной сумкой, направлялась к ним. Стелла повернулась к ней, схватила сумку, быстро взглянула на Джереми, и он понял, что момент упущен. Она припустила к своей машине. Хлопнула дверца, взревел мотор.
Вот так. Кипя негодованием, Джереми вернулся в Лондон. Может, стоило поехать за ней домой, попытаться поговорить там? Нет, она не в том состоянии, раз побежала от него. У Джереми было только одно мгновение, когда Стелла отняла руку ото рта. Что она хотела ему сказать?