Как все начиналось
Шрифт:
Город затихал.
Сегодня не слышалось обычных грустных песен, не было ночных гуляний, это был особенный вечер. На рыночной площади разбили свой цирк цыгане. Жители спрятались в хлевах и конюшнях, вооружившись вилами в надежде уберечь лошадей и скот от воров. Девки закрыли ставни, рассчитывая сохранить себя от белозубых смуглых молодых парней, одетых в черные шелковые рубахи; но каждое юное сердечко подрагивало и ныло в предвкушении мимолетного романа с цыганом, чего мамаша страшилась, как огня.
В таборе началась своя ночная жизнь. В шатрах расставили карточные столы, открыли
Со своего импровизированного поста сквозь деревья я видела горящие факелы, неровные тени, суетящиеся фигуры.
– Эй, ведьма! – раздался тихий шепот. Я подняла голову, силясь рассмотреть в темноте зовущего.
– Кто там? – Я хлопнула в ладоши, над двором загорелся яркий светильник. У забора стояла Лейла и прикрывала рукой глаза от режущего магического света.
Я щелкнула пальцами, шар потускнел и стал напоминать маленькую белую луну с голубыми разводами.
– Чего тебе надо? – спросила я у девушки.
– Дело есть. Хочешь подзаработать?
Я задумалась, у меня оставалось всего три последних золотых, заработков в ближайшем будущем не предвиделось.
– Что делать надо? – отозвалась я. Лейла перелезла во двор, демонстративно проигнорировав калитку, и быстро подошла ко мне, принеся с собой удушающий запах мускуса.
– Бегаешь быстро? – спросила она, присаживаясь на диванчик.
С моей болезной спиной я с трудом ходила, убегать с места заработков оказалось бы затруднительным.
– Я несколько травмирована, – туманно отозвалась я.
Лейла погрустнела:
– Ладно, придется своих уговаривать. Наши-то особо в таборе пачкаться не любят: хочешь заработать, зарабатывай, но подальше от барона.
Она поднялась.
– Стой. – Я схватила ее за руку. – Что делать-то надо?
Цыганка радостно улыбнулась и плюхнулась обратно на диван, придавив мне ноги.
– В нашем шатре сейчас куча народу, в карты на деньги играют, – кивнула она в сторону рыночной площади, – я поставлю магический шар, а ты через некоторое время придешь гадать. Я тебе всякого нагадаю, ты поохаешь, народ повалит…
– Сколько платишь?
– Сорок золотых хватит?
– Пятьдесят – и по рукам! – Мы плюнули и пожали друг другу руки. Я задержала ее ладонь в своей и посмотрела ей в глаза. – Скажи, ты действительно все видишь?
Лейла, кажется, опешила, сжала губы, наморщила лоб и попыталась вырвать руку, но я держала крепко.
– Ответь!
– Бог не наградил меня магией, испугалась я, когда картинки перед глазами промелькнули.
Мое сердце пропустило удар, во рту пересохло.
– Ладно, – добавила она, – подходи к красному шатру, буду ждать тебя.
Внутри шатер больше напоминал дешевую харчевню с маленькими разбирающимися столиками, посреди которой высились огромные бочки.
К крану одной из них припал пьяный в грабли молодец, желающий вылакать весь объем на спор, а его друзья-насмешники уже делали ставки. В воздухе витал кислый запах дешевого вина и табака. За центральным столом, покрытым зеленым сукном, шла игра. Цыган с лохматой черной бородой в красной рубахе, обтягивающей свисающий живот, держал банк, пыхтел толстой сигарой и лениво сбрасывал карты. Он скользнул по мне безразличным взглядом маленьких глазок и скинул последнюю. Стол обиженно загудел, а он звучно захохотал и толстой ручищей с золотым перстнем на указательном пальце загреб кучу монет, лежащих в центре стола.
Я перевела взгляд на хрупкого паренька, совсем мальчишку, горестно опустившего плечи, бледного, словно полотно, очевидно, проигравшегося в пух и прах. Всем было наплевать на его горе, все делали новые ставки. Он встал из-за стола и, едва передвигая ноги, вышел на улицу.
Я посмотрела ему вслед и увидела худого, жилистого глотателя шпаг в посеревшем тюрбане, прикрывающем лысину. Он отважно запихивал тонкие, начищенные до блеска лезвия в горло, а потом легко выуживал их обратно. Притихший народ смотрел на это чудо, едва слышно обсуждая, как возможно такое. Вот старик отбросил шпаги и рухнул на пол, где кто-то растолок стекло. Я испугалась, что ему стало дурно, но он начал с энтузиазмом кататься по осколкам, демонстрируя изумленной публике совершенно целую спину.
Лейлу я обнаружила у самой стены шатра, она сидела за крохотным столиком, с энтузиазмом рассматривая шар для магов-шарлатанов и, высунув язык, искала едва заметный рычажок, от нажатия на который шар заполнялся дымом. Я сделала вид, что просто проковыляла рядом, как она заголосила, перекрывая шум шатра:
– Девушка, садись! Всю правду скажу, ничего не скрою!
Я, наверное, слишком поспешно плюхнулась на стул. Со стороны мы представляли забавную парочку: цыганка с исключительно честным лицом и девушка с торчащими кудряшками, фанатичным блеском в глазах и бессмысленной улыбкой, похожая на жертву религиозного просвещения.
Лейла подмигнула мне и начала оглаживать шар по бокам.
– Вхожу в транс! – заявила она, раскачиваясь на стуле и тряся спутанными волосами. – Внимай мне! – выкрикнула она страшным голосом, закатывая глаза.
– Слушаю! – взвизгнула я так громко, что к нам обернулось несколько данийцев, привлеченных истерическими воплями.
Цыганка на секунду замерла, быстро осмотрела собирающуюся вокруг нас толпу и заговорила загробным голосом:
– Вижу дальнюю дорогу, неместная ты!
– Ой, – вскрикнула я, прикрывая рот, – и вправду, я из Фатии приехала!
– Вижу семейный очаг!
– Замуж выйду? – улыбнулась я всеми тридцатью двумя зубами.
– Нет, – Лейла вдруг побледнела и ойкнула, – не выйдешь, я меч вижу, а не фату!
– Где? – Я подскочила и уставилась в шар, наполненный дымом.
– Да вот он! – Лейла ткнула пальцем в стекло.
– Да где? – Я силилась что-либо разглядеть, но тщетно. Заинтригованные окружающие затаили дыхание и как по приказу наклонились к столу.
– Вижу долгое путешествие! – Голос Лейлы изменился, стал грубее и ниже, от лица ее отхлынули все краски, а глаза закатились по-настоящему, до белков. Похоже, с этого мгновения она перестала притворяться. Вокруг загалдели, и только я поняла, что у цыганки новый приступ предвидения. С замиранием сердца я начала вслушиваться в страшные слова.