Как все начиналось

Ефиминюк Марина Владимировна

Приятели кивнули. В торжественном молчании мы ожидали, когда Ванятка начнет нас травить.

– Аська, – подал голос гном, – если вдруг что, – он запнулся, – у меня в правом сапоге в голенище зашиты пять золотых, ты тогда на них меня похорони.

Я сглотнула и кивнула. В этот момент появился Ваня, он аккуратно поставил на стол огромное блюдо с горелыми лепешками и чашу с салатом. Я почувствовала легкую тошноту.

– Приятного аппетита всем! – радушно пожелал он, усаживаясь рядом со мной. – Ну что же вы? Угощайтесь!

Мы

с Сергием тревожно переглянулись.

– Тебе положить, Асенька? – спросил тот.

– Нет, нет, большое спасибо, – выдавила я, – мне что-то не хочется кушать.

– Да ладно, не стесняйся! – заявил Ваня и кинул мне в тарелку пару блинов.

Почти каменные кругляшки, состоящие из муки, воды и соли, жалобно тренькнули о края глиняной плошки.

– Ну пробуй же! – выжидательно улыбнулся Иван.

Я жалобно покосилась на друзей в напрасной надежде на спасение.

– Давай, Аська, давай, – подбодрил меня гном с паскудной улыбкой, – твой меч я себе заберу, не беспокойся, такое оружие не пропадет!

Я закрыла глаза и попыталась откусить горелый край блинчика, тесто оказалось зажаренным намертво, а во рту поселился устойчивый привкус горечи.

– Очень вкусно, – вымученно улыбнулась я. – Мальчики, а что же вы не едите?

– А мы вот салатику! – нашелся Пантелей, хватая ложку и пытаясь положить себе немного липкой массы.

Салат, больше похожий на клейстер, отлипать от ложки не собирался. Пан сначала постучал ею по краю тарелки. Бесполезно. Потом с силой махнул. Масса отскочила, описала ровную дугу в воздухе и осталась висеть на кухонном окне. За столом воцарилось оглушительное молчание.

– Ничего, – сверкнула я зубами, – на салатик на кухне новые обои поклеим.

У Вани вытянулось лицо.

– Я еще приготовил пудинг, – процедил он сквозь зубы, – сейчас принесу.

Он встал и прошел на кухню.

– Пан! – набросилась я на гнома. – Ну как ты мог? Ваня теперь обиделся!

Тот развел руками:

– Но ты же видела, что я честно хотел отравиться этой бурдой, но она же хуже липучки! Ты вот тоже что-то не очень свои блины ешь!

– Но ведь ем!

В этот момент вернулся Ваня. Мы втроем сразу же состроили жизнерадостный и цветущий вид.

– Судя по тому, что все замолчали, вы обсуждали меня, – фыркнул он.

Приятель небрежно поставил на стол кастрюльку с пудингом. Я опасливо посмотрела внутрь. Бежевая желеобразная масса одуряюще вкусно и съедобно пахла. Я положила себе немного и начала быстро есть. Пудинг благоухал ванилью и таял во рту.

Мужчины настороженно смотрели на меня.

– Ну как?

– Потрясающе!

Приятели радостно заулыбались и шустренько начали накладывать кушанье. Ваня с чувством гордости за собственный кулинарный изыск одобрительно кивал.

– Ванятка, слушай, вкуснее всего здесь изюм! Мне нравится, как он хрустит! – чавкая, поведал гном.

– Изюм? – Петушков непонимающе уставился на него. – Здесь нет изюма!

Я застыла, не донеся ложку до рта, и обвела окружающих испуганным взглядом. Ванятка поднялся и стал быстро перемешивать пудинг большим половником.

– Я не добавлял изюма! – уже отчаянно бормотал он.

В это время Сергий поднял ложку, на ней болтался длинный дождевой червяк, сокращающий свое тонкое тело в надежде избежать погибели. Я почувствовала настойчивую тошноту.

– Что это?

– Батюшки, – всплеснул руками Ваня, – я опарышей набрал в баночку и червячков для рыбалки в огороде накопал, а они в пудинг переползли.

Я вскочила и опрометью бросилась в уборную. Пропади пропадом эти ваши кулинарные опыты!

Завтрак превратился для меня в кошмар наяву. Синюшная, я отлеживалась до середины дня и втайне мечтала умереть, чтобы закончить свои мучения. Перед мысленным взором неуклонно вставал свисающий с двух сторон ложки длинный червь. Со стоном я переворачивалась с боку на бок, стараясь сглотнуть подступающую к горлу тошноту. В момент очередного приступа в комнату заглянул Ванятка, его виноватый вид и опущенный в пол взгляд вызвали во мне лишь глухое раздражение.

– Чего тебе надо? – рявкнула я.

– Ась, может, пойдем со мной на рыбалку? Глядишь, на свежем воздухе полегчает, – предложил он.

Надо сказать, что к рыбалке Петушков подготовился основательно. Самым непостижимым образом нашел две длинные гибкие удочки, достал из сарая старое ведро для будущего улова и крохотный колченогий стульчик, чтоб на нем ожидать клева. Я с омерзением посмотрела на банку с червями на столе и с трудом выдавила из себя:

– Признайся, Ваня, ты этих червей выловил из пудинга?

– Аська, – обиделся приятель, – ну хватит уже.

С относительным комфортом мы расположились на берегу среди кустов, надеясь, что нас никто не найдет. Долго делили удочки, а потом стали ждать, наблюдая за дрейфом разноцветных поплавков. Вокруг жужжали мухи и пчелы, от реки шел подозрительный аромат плесени, а со дна рядом с берегом поднимались водоросли.

– Вань, – позвала я шепотом, боясь нарушить торжественность обстановки, – может, в другое место пойдем? Здесь, похоже, вода зацвела, вон, весь затон в ряске.

– Тихо ты! – цыкнул он. – Всю рыбу распугаешь!

– Можно подумать, они тебя слышат! – фыркнула я, подперла удочку заранее воткнутой в землю крестовиной и улеглась на песок, силясь рассмотреть среди густых кустов затерявшуюся в них голосящую птаху. – Ты, вообще, зачем меня позвал с собой? Коллективно помолчать?

– Аська, рыбалка – это целая философия, состояние души. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, – зевнула я. – Я сейчас засну. И вообще, с каких пор ты увлекся этим состоянием души?