Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 2
Шрифт:
Она помедлила, но затем отрицательно покачала головой.
— Я. Слиш-ком долго была. Одна.
У меня не было планов расспрашивать её об отце — уж точно не после того, как я всадил ему пулю в голову. Травматический опыт един для всех, человек ты или автоматон. Но она начала рассказывать сама, без предисловий, просто излагая события по порядку.
Старый механик был гением — даже по очень высоким меркам, что Полночь предъявляла к своим слугам. После того, как замок в очередной раз впал в «спячку» без хозяина, мастер продолжил работать как ни в чём не бывало. И после того, как новый хозяин до мастерской не добрался, и после следующей «спячки» тоже, и так далее. Проходили годы, десятилетия, столетия. Полночь переживала не лучшие времена, но механика это не волновало. Даже когда без прочной связи с замком он постепенно начал стареть.
Его подводили глаза — и он изготовил себе изумительные очки из тончайшего стекла. Пропал слух — создал первоклассный слуховой аппарат. Начали трястись руки — и на свет появилась Адель, его ассистент, его дочь, его лучшее изобретение. С её помощью он трудился ещё очень, очень долго, демонстрируя победу светлого разума над тьмой вокруг. Но время оказалось сильнее.
В ходе одного из экспериментов механик потерял руку. Это звучало хуже, чем было на самом деле — даже пребывая в статусе тени он бы отрастил новую за полгода. Но мастеру не терпелось закончить очередной проект, и он соорудил себе взамен стальную руку. Удобную, прочную, не чувствующую боли. Всего лишь протез, что тут такого? Прошло десять лет — и механик упал с большой высоты, переломав обе ноги. И ему претила мысль ездить в коляске.
Чем больше проходило времени, тем слабее становился некогда могучий ум. Мастерская, где когда-то творились шедевры, обернулась душной тюрьмой, а стальные протезы превратились в способ побега, освобождения от гнёта Полуночи. Идею-фикс без смысла, ведь мозг он никогда бы не смог заменить на протез. Работа больше не радовала, вдохновение пропало, свежие изобретения выходили простыми, грубыми, неэффективными. Все — кроме новых конечностей, которые он создавал без конца и откладывал на будущее.
Адель ушла, когда её отец отрезал себе вторую руку.
Идти пришлось сравнительно недалеко, хотя без проблем не обошлось. Мы нашли зеркало через два коридора от мастерской — в зале, где дежурили четверо безголовых латников. Я прикинул, что без проблем могу испепелить двоих, но Адель снова вызвалась помочь. Даже с одной неработающей рукой она держала пару врагов на себе, в том числе одного арбалетчика. Три арбалетных болта скользнули по её корпусу, не оставив и царапины. Я в свою очередь вскрыл первого алебардщика кинжалом, забрал его оружие себе и методично прикончил остальных.
В этом бою удалось обойтись без испепелений, оно и к лучшему. Учитывая невероятный прогресс моей иссохшей гвардии я начал сомневаться, насколько часто стоило пользоваться Райнигуном против рядовых врагов? Ладно мимики, но латники, даром что безголовые, сохраняли какие-то остатки сознания. Видимо, придётся всё же на время забрать помощника у Луны и попробовать… отрастить ему голову назад?
Пока мы сражались, вредное зеркало успело выплюнуть одного двойника — по счастью, лишь моего. Взятый в клещи, он не продержался долго.
— Ты знаешь, что твой отец был единственным мужчиной, которого я тут встречал?
Из «боссов», по крайней мере. Был ещё Александр с отрядом, но их статус всё ещё оставался под вопросом.
— Вот. Как.
— Я не то что бы жалуюсь, просто интересно, почему?
Я не ожидал от Адель вразумительного ответа, так — рассуждал вслух, пока тащил зеркало поближе к мастерской. В Полуночи почти никогда не отвечали на прямые вопросы, так почему бы кто-то начал?
— Не зна-ю. Но. Есть теория.
— Слушаю, — слегка недоверчиво сказал я.
— Полночь слома-на.
— Извини, что?
— Она слома-на. Дефективна. Больна. Её меха-низм сбоит. Как я и моя. Рука.
В подтверждение своих слов Адель легонько качнула неработающую руку — та звякнула, безвольно ударившись о металлический корпус.
— Сбоит из-за чего? Времени?
— Может. Вре-мени. Может сабо-тажа. Кто зна-ет? Не я.
В моей голове промелькнули картины осыпающегося коридора, разрушенных стен, дыры, через которую Хвоя выбралась в проклятый лес. Жнец, в принципе действующий хрен пойми как, и пропустивший простейший, в сущности, эксплойт.
Полночь тщательно это скрывала, затыкала рты своим слугам. Спрятала библиотеку настолько далеко, насколько только могла. И в этой теории был смысл, не так ли?
— Ты можешь про-верить сам, — добавила Адель после паузы. — При вызове следую-щего. Слуги.
— Для мастерской?
— Да.
— Ты только не падай, но я хотел назначить туда тебя. Если нет других планов, конечно.
— Я. Не го-жусь.
— С чего вдруг?
— Я. Авто-матон. Конструкт. У ме-ня нет. Души.
— Ну знаешь ли, это вопрос философии, — усмехнулся я.
— Это вопрос. Совмести-мости, — спокойно сказала она. — Я не могу уста-новить связь. С замком.
Час от часу не легче. Теперь ещё разбираться с «вызовом» следующего механика. Подбирать кандидатов из гостей? Разослать объявления, устроить серию интервью? Нет, зная местную специфику, скорее придётся поучаствовать в некоем жутком ритуале, который навечно привяжет к Полуночи нового слугу. Читай — раба.
Надо будет уточнить подробности у Кас, и что-то подсказывает, что она будет не в восторге.
— Ладно, — устало вздохнул я. — Поживём — увидим. Пока что властью своей назначаю тебя, Адель, временным исполнителем обязанностей механика Полуночи.
— Лад-но, — в тон мне отозвалась она. — Но. Меня надо заво-дить.
— Раз в час, я помню. Как ты раньше так жила?
— Был авто-матический. Ключ. Поте-рян.
— Не можешь сделать новый?
— Отец. Мог.
Кажется, я открыл ещё одно преимущество испепеления — Жнец сегодня явно задерживался, хотя сроки, когда должен был звучать его гонг, давно прошли. В целом оно и неплохо, иначе бы я не смог завести Адель последний раз за ночь и ждать ещё полчаса, пока она, орудуя единственной рукой, починит чудом уцелевшие карманные часы. Те выпали у меня из кармана джинсов в начале схватки с «боссом» и закатились в угол — лишь это их и спасло. А вот ключ, кстати, после второго применения исчез, подтвердив мою теорию насчёт второго заряда.