Как же быть?
Шрифт:
— Отступники божьи, — твёрдо сказал Арк. — Грешили, зло приносили человекам, потому в узилище и ввергнуты! Для них ад уже на земле.
— Знаешь, Арк, — Лори с жалостью посмотрел на своего Друга, — удивляюсь я тебе иногда. Порешь какую-то чепуху, а ещё граф! Ты бы посмотрел сам. Для кого ад — вот для этого Рибара, например. Он там из карцера не вылезает. А Гелиор как в раю живёт, только что винопровод к нему ещё не провели. Так что я в такой ад не прочь бы попасть.
— А всюду так, — неожиданно согласился Арк, — вся земля и есть для кого ад, для кого рай, а для кого и чистилище. Для тебя, например.
— Почему это для меня? — вскинулся Лори. — А для тебя? Но от второго вопроса Арк отмахнулся.
— Потому что ты ещё ничего ни хорошего, ни плохого не сделал. Ещё топчешься. Богу неизвестно ещё, куда тебя девать: то ли в рай, то ли в ад.
— Ну знаешь! — Лори был искренне возмущён. — Это тебя неизвестно куда девать: то ли в сумасшедший дом, то ли в…
Но Арк не дал ему закончить:
— Иди, иди, опаздываешь! Меня уже дели. А вот ты подумай о путях своих.
Докончить спор Лори не удалось, он действительно опаздывал.
Когда он прибыл в телецентр, Лукач оттащил его в сторону и, испуганно вытаращив глаза, зашептал:
Слушай, парень, что они от тебя хотят? Неужели этот конкурс проклятый? Сейчас звонила секретарша от самого. Спрашивала твой год рождения. Я тонко постарался выведать, в чём дело, «Зачем?» — говорю» Она сразу и проболталась. «Для полиции», — говорит.
Лори сел на скамейку. В голове у него зашумело. О господи! Когда это всё кончится? Ведь сказал же господин Леви, что выручит. Неужели не может? Конечно, Лори не Гелиор, его сгребут и засадят в одну минуту, но если господи и Леви захочет, его не тронут. Сказал, что даёт какое-то поручение, что выручит. Может, теперь это дело провалилось, или он посчитал, что Лори не подходит, или вообще забыл о нём…
Лори был в отчаянии. Теперь он уже не сомневался, что скоро будет за решёткой. Он уже прикидывал, не поможет ли ему знакомство с заместителем директора тюрьмы. Может, камеру получше даст, в карцер сажать не станет…
Настроение Лори в течение всего дня было настолько мрачным, что всё у него валилось из рук, Он даже не пошёл в кафетерий. Кенни сегодня работала утром, они увидит его физиономию, сразу поймёт, что что-то неладно, начнёт приставать с вопросами… Нет, у Лори не было сил ей отвечать. Пусть всё пройдёт мимо неё. Пусть она узнает, когда Лори уже будет «там». Она зарыдает, побежит к нему, её не пустят… Пройдут годы, Кенни выйдет замуж. У неё будут дети. Однажды, гуляя в парке, она встретит вышедшего на свободу Лори. Он будет красивый, весь седой. Кенни бросится и нему, но он лишь окинет её презрительным… нет, лучше горьким взглядом, Взглядом с невыразимым упрёком. Да! Так лучше. И уйдёт. И она уже никогда в жизни больше не будет счастлива.
У Лори даже повлажнели глаза.
Нет, так не годится. Кенни — хорошая девушка, ей надо жить не в аду, а в раю. Лучше пусть она, как Клара, ждёт его всю жизнь, в тюрьме они повенчаются… Только вот на что она будет жить? Если так, как Клара…
Невесёлые, смутные мысли бродили и тот день у Лори в голове. Они вполне соответствовали погоде: мелкий дождь навис над городом серо-белой пеленой. Порой налетал ветер и швырял ледяные капли в лица прохожих. Низкие тёмные тучи без толку болтались по небу, гонимые капризным ветром то туда, то сюда.
Лори не захватил своего прозрачного плаща и теперь по дороге к автобусной остановке и в ожидании основательно промок Арк задерживался, в комнате было темно, холодно и неуютно. Был его день дежурства, но зная, что Арк задерживается он ничего не купил и теперь испытывал тягучее чувство голода. Всё было не так, всё противно, всё как-то неудачно.
А на следующий день — так бывает лишь в сказках — всё перевернулось.
Арк подал на завтрак подаренный ему кем-то ананас. Солнце палило вовсю, цветы и сквере благоухали. Автобус подошёл, как раз когда Лори явился на остановку, был, против ожидания, почти пустой, и он смог сидеть всю дорогу. У входа в телецентр он встретил ту самую смешливую секретаршу господина Леви. Она прикатила на мотороллере (не то что Лори, который в будни не пользовался своим, экономя на бензине). Лори не мог надеяться, что она помнит его и вообще заметит.
Но она неожиданно заулыбалась, подмигнула ему и сказала:
— Ну что? Можно поздравить?
— С чем? — растерялся Лори.
— Как с чем? С прибавкой.
— С какой прибавкой?
— А ты ещё ничего не знаешь? Ну ладно, когда узнаешь, не забудь принести шоколадку. — Она звонко рассмеялась и исчезла, оставив Лори в полном недоумении.
Впрочем, недоумение длилось недолго. Как всегда, Гермесом, носителем известий, оказался Лукач.
Слушай, Рой, — он широко улыбался, — невероятные дела творятся на свете. Вчера тобой полиция интересовалась, а сегодня тебе жалованье увеличили. И не как-нибудь, на двадцать процентов! А? Что скажешь? Это за вашу тюремную передачу. Я, как вчера мне секретарша насчёт полиции позвонила, решил, грешным делом, что придётся тебе тюремные передачи носить, а окапывается, передача, да не та! — Он долго и с удовольствием смеялся своей незамысловатой шутке. — Распоряжение прямо на стене повесили — Лему и тебе «за великолепно сделанный материал». Так и написано. Сам господин Леви подписал, А ты небось вчера перепугался? — И он опять засмеялся.
«Это неслучайно, — размышлял Лори. — Я понимаю, в чём дело. Это продолжение разговора с господином Леви. Смотри, мол, Рой: хочу — упеку, хочу — озолочу. Скорей бы уж всё это кончилось». Потом Лори корил себя — придумывает всякую ерунду! Делать господину Леви больше нечего, как играть с каким-то подсобником. Уж больно много Лори о себе вообразил. Про него и забыли давно, просто хорошо сделали передачу — вот и наградили. И вообще давно пора бы прибавить жалованье, Тут мысли Лори приняли новое направление. Что делать с прибавкой? Не сыграть ли?
Странное дело: в этом городе, где игорных автоматов было больше, чем деревьев в лесу, где чуть не каждый второй дом — игорный клуб, местные жители почти не играли. Так, иногда опустят монетку в автомат. Играли приезжие. А местные слишком многого навидались. Они прекрасно знали, что никто ещё на этих картах, костях, рулетках не разбогател, зато могли привести множество примеров, когда люди теряли всё, что у них было, разорялись, становились нищими или жалкими «игроманами» (как их называли но аналогии с наркоманами) — рабами зелёного сукна, с утра до вечера толкавшимися в шумных залах, с липкими ладонями, лихорадочно блестящими глазами, пересохшими губами.