Кактус Нострадамуса
Шрифт:
– Мне кажется, это больше заслуга грабителей, чем банка, – заметил Смеловский.
– Тебе перестанет так казаться, когда ты узнаешь, каков рекламный бюджет, – пообещала я. – Дай мне ручку и бумажку.
Макс развернул ко мне свой ежедневник, дал карандаш, и я уверенно вывела ряд цифр.
– Это ваша доля.
– Хм, – Макс откинулся в кресле и покрутился из стороны в сторону, глядя на потолок. – Пожалуй, для начала мы можем дать серию коротких интервью с людьми, присутствовавшими при ограблении. Они расскажут, что это было нестрашно,
Макс отклеил взгляд от потолка и зачеркал в блокноте.
– Потом, позже, мы сделаем целое ток-шоу с героями этой истории, и туда можно будет пригласить и представителей банка, и полицейских, и грабителей, если их к тому времени найдут. Так. Что еще? – Макс посмотрел на меня.
– Аналитический материал в международное обозрение, – подсказала я. – Подборку историй про ограбления самых крутых иностранных банков, чтобы зритель понял: грабят самых лучших.
– Супер! – Макс записал и мое предложение. – Задача мне ясна, будем думать.
– Аванс хочешь?
– А можно?!
– Я могу договориться, если ты окажешь мне еще маленькое личное одолжение.
– Инна! – Смеловский прижал руку к сердцу. – Ты же знаешь, для тебя – что угодно!
– Что угодно не надо, спасибо, – привычно отказалась я.
Макс ухлестывает за мной со студенческой скамьи.
– Ты пробей для меня один номерочек.
Я посмотрела на Алку, и она достала из сумочки заранее приготовленную бумажку. На нее мы вчера торопливо списали номер, с которого Лизоньке прислали пугающие снимки.
– Я знаю, тебе не откажут, у тебя ведь душевные отношения с оператором сотовой связи.
– Душевно-денежные, – уточнил Смеловский. – Откатываем, да, что греха таить… Давай свой номер, сделаю.
Мы распрощались, довольные друг другом, кофе и пончиками.
– Теперь в офис? – спросила Алка.
– Теперь в офис, – согласилась я. – Надеюсь, что у нас там все тихо-спокойно, и мы сможем подумать, что делать дальше.
Талантливые люди талантливы во всем, а Казимира Кузнецова не зря считали гениальным дизайнером.
Кошмары, которые снились Зяме этой ночью, восходили к вершинам искусства и даже искусств, потому что объединяли в одном порыве творчество Сальвадора Дали, Альфреда Хичкока, Стивена Кинга и группы «Раммштайн». Краткий пересказ одного лишь эпизода сошел бы за синопсис полновесного ужастика, способного стать бестселлером, и, если бы Зяма этим утром мог рассуждать здраво, он записал бы свой сон для мамули, которая заработала бы на этом кучу денег.
Но Зяма всю ночь боролся с плохими снами, призывая сон добрый, глубокий, формата «без задних ног».
В ходе этой затяжной битвы он пересчитал три миллиона восемьсот тысяч овец, многих из которых запомнил в лицо, и выпил
На обратном пути из клозета прямо в ухо ему ударил истошный вопль телефонного звонка, но Зяма даже не поморщился. Акустический удар бесследно растворился в вязком, как домашний кисель, тумане, заполнившем его черепную коробку. Зяма обрушился в постель, твердо намереваясь побить рекорд Рип Вап Винкля, имевшего редкое счастье проспать двадцать лет.
Прошли годы. Телефон все звонил. Наконец его сменил оглушительный крик, проигнорировать который было чуточку труднее, чем трубы Страшного Суда.
– Зя-а-ама! Зя-а-а-амка! – распевалась в прихожей бабуля. – Тебя к телефо-о-о-ону!
Крещендо пароходной сирены внезапно оборвалось, но спустя мгновение мажорно грянуло Зяме в ухо:
– Встава-а-а-а-а-а-а-ай!
– Господи! – вскинулся конкурент Рип Ван Винкля.
– Нет, это пока только я, – довольным голосом протрубила бабуля. – Возьми уже трубку, малыш, я устала отвечать на звонки твоих подруг. В моем возрасте не к телефону бегать, а в гробу лежать!
Зяма, однозначно понявший одно только слово «лежать», спрятал голову под подушку, но бабуля стянула с «малыша» одеяло и бесцеремонно шлепнула его по заду, обтянутому высокохудожественными трусами с модным принтом, убедительно изображающим розовую голую попку.
– Встава-а-а-а-ай!
Знакомая до боли в ягодицах ситуация вернула Зяму в реальность с погрешностью примерно в двадцать пять лет. Он снова почувствовал себя бесправным школьником и прохныкал:
– Еще минуточку…
– Казимир Кузнецов! По-дъем! – рявкнула железная старая леди, и Зяма покорно встал, покачиваясь и бурча:
– Понятно, почему папуля не вырос выше полковника – в доме уже был один генерал!
– Иди, малыш, иди, – подпихивая внука ладошками и коленкой, бабуля вытолкала его в прихожую, подвела к телефону и дала в руку трубку. – Скажи тете «алле»!
– Алле, – послушно сказал малыш.
– Казимир? – уточнила какая-то тетя.
– Да, – лаконично ответил Зяма, экономя силы.
– Казимир, я хочу с вами встретиться…
– Нет, – сказал Казимир, который хотел встретиться только с подушкой.
– Но это очень важно, Казимир, вы не пожалеете!
Зяма повесил трубку и побрел к себе.
– А-а-а-а-а-а-а! – протестующе заорал телефон.
– Зяма, сними трубку! – покричала из глубин квартиры бабуля.
С тем же самым успехом она могла взывать из недр земли: никакие тектонические слои не заглушили бы звук такой силы.