Кактус Нострадамуса
Шрифт:
– А кем? Слышал, что Мишка по пластику спец, и шо такого? Работяге разве надо пижонить в костюмчике с галстуком? Спец он, ага, больше верьте! Шкура он и гнида! Жадная гнида!
– То есть вы ничего хорошего о кандидате Поливанко сказать не можете, – подытожила я, уже понимая, что дальше будет только ругань. – А где он сам сейчас, не подскажете?
– А на фига мне знать, где этот козел? Третий день его не вижу, загулял, должно быть, гнида, может, попрут его с работы денежной, тогда поймет, какая жизнь у нормальных мужиков!
Тут
– Небось сам все три дня пил, вот никого и не видел, – не скрывая отвращения, нашептала мне Алка. – Дай ему сто рублей и пойдем отсюда, а то очень противно, и ноги у меня мокрые!
Я выдала «участнику опроса» сторублевку, и мы поехали домой – сушить Алкины ноги и анализировать полученную информацию.
С учетом промокших и замерзших конечностей, о кефире Трошкина даже не заикнулась, и мы пили чай с бальзамом по-кузнецовски.
Папуля готовит этот волшебный напиток по своему фирменному рецепту. Всех его ингредиентов я не знаю, но в составе совершенно точно доминирует настоенный на кедровых орешках самогон подпольного производства наших станичных родственников. Одна ложечка бальзама по-кузнецовки на стакан горячего чая согревает примерно как доменная печь.
Трошкина, крайне редко употребляющая алкогольные напитки крепче того же кефира, раскраснелась, как пионерский галстук. Услышь она сейчас команду «Будь готов!», наверняка отозвалась бы неуставным «Ко всему готов!». Робкую деву уже не пугали связанные с детективным расследованием неприятности вроде общения с некультурными типами и прогулок по лужам, она снова рвалась в бой, только не знала, куда и с кем.
Я подсказала возможное направление:
– Давай подумаем, что значит «спец по пластику»? Может быть, Поливанко работает на заводе металлопластиковых окон? У нас в городе их три.
– Н-не так уж много, – икнула захмелевшая Трошкина. – В п-принципе, можно обзвонить все три предприятия и узнать у кадровиков, есть ли у них такой сотрудник – Михаил Васильевич Поливайко.
– Поливанко, – поправила я. – И не Васильевич, а Сергеевич.
– Я запомнила, что имя-отчество у него знаменитые, – кивнула Алка.
– Я не знаю знаменитых Михаилов Васильевичей, – призналась я.
– Ты что?! – шокировалась Трошкина. – А Ломоносов?!
– Ах да, точно, – смутилась я. – Но Поливалка-то Сергеевич, как Горбачев. Тьфу, Поливанко!
– Поли-ван… – Трошкина осеклась. – Ванна! Поли-ванна! Полипропиленовая ванна, а?
– Вот об этом я знаю еще меньше, чем о Ломоносове, – сухо сказала я. – Какая ванна, Трошкина, что за намеки?
Прошлым летом в Риме мы с Зямой наткнулись на выброшенную нерадивыми хозяевами мраморную ванну, и эта ценная находка обернулась для нас незабываемыми приключениями с активным участием итальянских мафиози. В итоге мы все, включая мраморное
– Из пластика ведь не только окна делают, но и разные полезные емкости: посуду, ведра, то-се, – объяснила затейливый ход своих спутанных мыслей нетрезвая Трошкина. – А на снимках, которые Лизочка получила от Поливанко, как раз был мужик с ведром!
– По-моему, на снимках ведро эмалированное, – возразила я.
– Ты уверена?
Я не была уверена, потому что не рассматривала то ведро. Я и мужика того не рассматривала, но его лицо мне запомнилось.
– Тащи золотой телефон! – распорядилась Трошкина. – Будем рассматривать ведро.
– Не могу, – вздохнула я. – Понимаешь, золотой телефон я оставила в кармане пуховика, а его забыла у Кулебякина и смогу забрать только вечером, когда Денис вернется с работы.
– Маша-растеряша! – обругала меня Алка совсем как бабуля.
Я не стала обижаться. Трошкина все-таки натолкнула меня на дельную мысль.
– Что еще может означать «спец по пластику»? – подумала я вслух. – Мастер по изготовлению или установке металлопластиковых окон – это раз. Работник предприятия, производящего пластмассовые изделия, – это два. Что еще?
– Минуточку!
Трошкина с грохотом отодвинула табуретку и порысила в комнату. Заинтересованная, я пошла за ней.
Алка сняла с книжной полки толстый том словаря иностранных слов и зашуршала страницами. Я терпеливо ждала.
– Вот! Первое: пластика – это искусство лепки, ваяние, скульптура, – сообщила подружка и вопросительно посмотрела на меня.
Подумав немного, я отрицательно покачала головой:
– Сомневаюсь, что Поливанко – человек искусства.
– Он прислал фотографии, – напомнила Алка.
– И какая из них показалась тебе высокохудожественным произведением? «Мужик с ведром», «Мужик в ведре» или «Мужик из ведра»?
– Никакая, – вздрогнув, призналась Трошкина. – Но согласись, это похоже на цикл!
– Ладно, давай оставим это как версию: Поливанко – фотохудожник. Спросим Зяму, он хорошо знает местную богему, сам такой. Читай дальше, что еще нам подскажет словарь?
– Второе: пластика – это гармония, согласованность жестов, а также совокупность движений в хореографии.
– Вот это уже теплее, по-моему! – обрадовалась я. – Мужик из дома номер шесть намекнул, что Поливанко похож на педика, такой он наглаженный и напомаженный. А где хореография, там каждый второй мужик нетрадиционной ориентации, если не каждый первый. Надо выяснить, не занималась ли Лизонька танцами!
– Тут еще вариант есть, – Алка водила пальчиком по строчкам. – Пластика – это хирургическая операция по восстановлению или изменению форм и черт лица.
Я помотала головой:
– Знаешь, сколько зарабатывает хирург-пластик? Поливанко не жил бы в столь скромном домишке.