Календарь Морзе
Шрифт:
— Травма колена, — соврал я. — Ходить не мешает, но долго на ринге не продержусь. А вы с какой целью интересуетесь?
— Я просто хочу понять, с кем имею дело, Антон. Здесь не так много… хм… не местных. Кстати, любопытный факт — недавно несколько ребят из пригорода попытались выяснить отношения с каким-то приезжим, представляете?
— Да что вы говорите? — изумился я. — Кто бы мог себе такое вообразить? О времена, о нравы!
— Да-да, представьте себе. Ночь, сельский клуб, молодая кровь играет…
— Надеюсь, кончилось все благополучно? — поинтересовался я участливо.
— Для них — не очень, — вздохнул Александр Анатольевич. — Они попали в больницу
— Вы кого-то подозреваете?
— Что вы! Бытовые конфликты относятся к зоне ответственности муниципальной полиции. Не стоит смешивать компетенции ведомств. Кроме того, потерпевшие отказались подавать заявления. Просто интересуюсь вашим мнением о происшествии.
— Ужасная трагедия! — покачал я головой. — Но раз заявлений нет…
— Да-да, давайте вернемся к воспоминаниям. Итак, оскорбив по религиозному признаку и разогнав угрозой применения насилия две группы социально-активных горожан, как продолжили вы свой день?
Вернувшись в студию, я застал там Кеширского. Начальник посмотрел на меня с укоризной — в глубине души он считал, что я должен находиться на работе двадцать четыре часа в сутки и еще немножко сверх того — но ничего не сказал, зная, что бесполезно.
— Дрей Дреич, — спросил я его, — вы что, всерьез верите во всю эту шлуебень с индивидуальной реальностью?
— Я, Антон, как и наши инвесторы, всерьез верю в конверсию рекламы 13 , — вздохнул он. — И тебе советую в нее уверовать, аки в жизнь вечную.
— Добрые день, с вами Радио Морзе и Антон Эшерский. Мы продолжаем наш дневной эфир. Сегодня четверг, тринадцатое июля, и выходные ближе, чем кажется. Кстати, вы знали, что существует День благодарности за работу? По замыслу придумавших его капиталистов, в этот день рабочие всего мира должны благодарить их за предоставленные рабочие места. Ведь большинство владельцев заводов-газет-пароходов, банкстеров, тип-топ-менеджеров и прочих паразитов искренне считают, что именно они являются в этой системе кормильцами. «Мы платим им деньги!» — на голубом глазу говорят эти люди, исключая из картины мира тот факт, что эти деньги они предварительно вынули из тех же карманов.
13
Процент целевых действий потребителя, услышавшего рекламу. То есть, грубо говоря, сколько радиослушателей позвонят по телефону, который долбят ему в уши на радио.
Впрочем, нам же не и обещали, что этот мир будет сколько-нибудь логичен, разумен и справедлив, верно?
Всю вторую половину дня я трепался, не приходя в сознание. Ставил музыку, нес чушь, каждый час на десять минут уступал микрофон Чото для выпуска новостей. Никаких особенных сенсаций, помнится в них не было — какой-то британский гонщик стал балериной-трансгендером, японцы изобрели смарт-вилку, заглушающую чавканье, ограбившие магазин пьяные еноты не смогли выступить в цирке, пингвины Антарктиды были объявлены сторонниками Израиля… В общем, мир жил своей обычной жизнью.
Чото почему-то взволновала новость, что некая американка показала купленную шесть лет назад еду из «Макдоналдса» — и она до сих пор выглядит как новая. Еда, а не американка, разумеется. Тоже мне, сенсация. Я уверен, что это только первый шаг к совершенству. Идеальный фастфуд будущего будет выглядеть как новый даже на выходе из жопы. Чтобы потребитель мог
В основном, я просто что-то болтал, сплетая во имя пресвятой рекламной конверсии цепляющие слушателя конструкции из слов. Славик Манилов как-то объяснял мне, что много и сложно говорить — это вид сексуальной активности. «Лингвистическая избыточность развилась исключительно как средство мужских сексуальных демонстраций», — так выразился этот словоблуд, чтоб у него волосы на языке выросли. В переводе на человеческий это означает, что редкие и сложные слова самцы хомосапиенса используют исключительно ради того, чтобы произвести впечатление на самок — как распускающий хвост павлин. Как увидят самку, так сразу: «Индивидуум, критически мотивирующий абстракцию, не может игнорировать критерии утопического субъективизма». А если б не самки, обходились бы простыми «чо?» и «данунах!»
Поэтому, к примеру, писатель — очень сексуальная профессия, а моя работа на радио — вообще чистый харрасмент на грани паркового эксгибиционизма. Согласно Славиковой теории, говорить по радио много красиво и складно подобранных слов — все равно что мудями в окно трясти. Впрочем, думаю, Славик в первую очередь имел в виду себя — ведь если оценивать сексуальный порыв самца по числу малоупотребительных слов на единицу текста, то труды по философии написаны исключительно сексуальными маньяками с яйцами размером с арбуз. Как будто если философ, забывшись, ляпнет что-то кратко и по делу, его немедленно дисквалифицируют в стендап-комики.
Со Славиком я в тот день тоже виделся — после работы, в «поручике». Анюта провожала родителей, встречаться со мной ей было недосуг, и куда податься одинокому джентльмену? Только в кабак. Славик же, страдая лингвистической избыточностью и сексуальной недостаточностью, пасся там регулярно. Потрындеть приходил и потрахаться. Потрындеть — со мной или барменом, потрахаться — как повезет. В крайнем случае, девушки низкой социальной ответственности всегда были готовы небескорыстно приласкать страдающего политолога.
В этот раз Славика пробило на очередные рассуждения о неправильном устройстве мира.
— В социуме всегда очевидное и подавляющее большинство людей «хороших», а всякие негодяи — преступники, нарушители, извращенцы и психопаты составляют незначительное в процентном отношении меньшинство! — уверял меня он. Я сомневался в достоверности этой статистики, но не спорил.
— Однако, чем дальше, тем больше жизнь социума организуется именно исходя из существования этого меньшинства. Все делается не для того, чтобы было удобно нормальным, а чтобы было неудобно плохим.
Наркоманов немного — но купить средство от головной боли, марганцовку и таблетки от кашля не может никто. Террористы встречаются весьма редко, но раздеваются в аэропорту тысячи, — Славик вещал так пафосно, что я сразу предположил как минимум третий стакан.
— Девиз сегодняшнего дня: «Пусть станет трудно!» Мы долго создавали мир возможностей, в котором было бы удобно и можно, а теперь спешно переделываем его в мир невозможности, мир, в котором нельзя, мир, в котором трудно. Мир, в котором легко путешествовать, превращается в мир, в котором террористам трудно взорвать самолет! На его знамени надо изобразить «лежачего полицейского» — это тот ежедневный, ставший привычным абсурд, в котором мы живем. Простроить новую гладкую дорогу — и навтыкать искусственных кочек, потому что есть уроды, которые поедут там слишком быстро. Все сводится к нуждам уродов. Они важнее… — Славик допил свой виски и пригорюнился.