Календарь Морзе
Шрифт:
— Пацан пришел к успеху, — пожал я плечами. — Он об этом всю жизнь мечтал — вот так, на глазах у всех, облив постылых скептиков прощальным презрением…
— Пойдемте, поможем врачам, — сказал Александр Анатольевич, поставив недопитый чай. — Машину я уже вызвал.
— В смысле?
— Ну, вы же не решили, что он действительно вознесся на свои галактические небеса?
СБ-шник пошел к каменному постаменту, я, все еще не очень понимая происходящее, двинулся за ним. От постамента равнодушно расходились зрители. Казалось, на их глазах только что произошло
Малдер лежал, неловко подвернув ногу, на каменных ступенях и был, кажется, жив, но без сознания. Я взял его за руку, чтобы пощупать пульс, и из разжавшихся пальцев выпал овальный приборчик с кнопкой и лампочкой. Я рефлекторно подобрал его и положил в карман. Тем временем, Александр Анатольевич привел каких-то людей с носилками и в халатах, но отчего-то не очень похожих на медиков. Они ловко и без лишней суеты переложили Малдера на каталку и укатили в сторону подъехавшего автомобиля «скорой».
— Мощный талант в пареньке открылся, — сказал Александр Анатольевич. — Но организм не потянул. Ничего, полежит, отдохнет, будет дальше тарелки ловить…
— Где полежит-то? — спросил я, глядя вслед покидающей площадь машины «скорой».
— А где надо, там и полежит, — ответил СБ-шник уклончиво. — Хорошего вам вечера, Антон. Не теряйте визитку и не стесняйтесь звонить!
В «Поручике» играл Менделев. Прикрыв глаза, он выводил сложную гитарную партию с виртуозным перебором, пальцы так и бегали по грифу. Девушка рядом с ним поддерживала мелодию кларнетом. Она была одета как школьница из музыкалки — синяя юбка чуть выше колена, блузка и белые носочки под санадалики. Лицо как всегда закрывали длинные черные волосы, тонкие пальцы без колец и маникюра быстро перебирали клапаны инструмента. Музыка была мне незнакома, но по-хорошему трогательна. От нее хотелось то ли плакать, то ли вспоминать грустное. В зале затихли разговоры, прекратилось звяканье посуды — люди слушали.
Я поздоровался с Адамом в баре, взял у него стакан виски со льдом и присел за столик к Славику. Он молча кивнул, приветствуя мое появление. Менделев доиграл, раскланялся и ушел — я опять не уловил момент, когда он остался на сцене один. Вот только что была девушка с кларнетом, а вот уже один гитарист складывает инструмент в кофр.
— Ну, как твоя социология? — спросил я Славика.
— Я тут по заказу мэра проводил опросы…
— На предмет чего?
— Уровень удовлетворенности населения, — Славик был еще трезв, но как-то озадачен, что ли.
— И где ты нарисовал эту ватерлинию?
— Ты удивишься… — политолог нервно отхлебнул из стакана.
— Так низко?
— Так высоко!
— Ты серьезно? — удивился я.
— Вектор значений факторных индексов стремится в зенит. Я много где работал, через мои руки проходили кучи таких опросов — но я нигде не видел таких высоких
— Застряв в вечном тринадцатом, среди нереального абсурда, без возможности покинуть город… Счастливы? Славик, херня какая-то твои индексы.
— Не скажи… Я сначала тоже так подумал — опросчики, мол, налажали, или вообще сами от балды проставили. Прошелся с опросными листами сам — та же картина.
— Но как?
— Вот стандартные тринадцать пунктов, типовой опрос, они все более-менее такие, — Славик вытащил из тонкого дорогого портфеля распечатанный лист и положил предо мной. — Вариантов ответа четыре, от «вполне удовлетворен», до «совершенно не удовлетворен», плюс нейтральный «затрудняюсь ответить». Ты, конечно, не целевая аудитория, но все же.
— «Личная безопасность и безопасность семьи», — прочитал я первый пункт. — Ну, семьи у меня пока нет, а лично огрести по физиономии я не очень опасаюсь. Так что поставлю: «Скорее, удовлетворен, чем не удовлетворен».
— Вот, — Славик снова приложился к стакану. — Абсолютное большинство горожан тебя поддержало. Преступность в городе почти нулевая в связи с отсутствием материальной заинтересованности. Пьяная драка — предел местного криминала. Если бы не смутные слухи о каких-то исчезновениях людей, индекс был бы еще выше. Читай дальше.
— «Материальное положение семьи»… Ну, если считать себя семьей из одного человека, то мне, в принципе, хватает. Но я не думаю, что люди могут быть довольны своим материальным положением. Всегда хочется больше…
— Не совсем так. Люди склонны в этом вопросе ценить, скорее, стабильность, чем перспективы роста. Если респондент точно знает, что завтра не будет хуже, чем сегодня, то он оценивает ситуацию как «скорее, удовлетворен». А тут, сам понимаешь…
— Ага, — согласился я. — Чего здесь как говна за амбаром — так это стабильности… Что там дальше? «Отношения в семье» — пропускаю…
— Стабильность в предыдущем пункте дает повышение индекса и в этом, — прокомментировал Славик. — Большинство проблем в семье связаны с финансовой нестабильностью. Жена хочет шубу, ребенок — «Айфон», муж не тянет, жена недовольна мужем, муж недоволен собой и жизнью.
— Понятно… «Возможность достижения поставленных целей» — это как?
— Допустим, ты хочешь стать из диджея директором по финансам. Если ты оцениваешь перспективу этого как достижимую — оценка высокая. Если это так же реально, как полететь на Луну — то низкая.
— Но я-то не хочу…
— В том-то и дело. В большинстве репрезентативных опросов в этом пункте провал — люди не очень-то оптимистичны в оценке жизненных перспектив. Но здесь ситуация ненормальная — респонденты показывают практически полную удовлетворенность. Я стал задавать дополнительные вопросы и понял, что они просто не ставят себе никаких целей, которые нельзя достигнуть за день. А если твоя цель днем вкусно пообедать, а вечером выпить у телевизора или, как максимум, сходить в «Поручика» — то и возможность ее достижения ты оцениваешь как высокую. Удовлетворенность полная.