Калевала
Шрифт:
— Не плачь, дощатая! — успокоил лодку вещий старец. — Скоро уже отправишься ты на битву. Скажи мне только: искусно ли ты сработана? Сможешь ли сама сойти с катков в море, чтобы ни рукой, ни плечом тебя никто и не тронул?
— Не может мой обширный род ходить, не могут челны, мои братья, плавать, пока не спустят их на воду, пока руками не сдвинут с места, — ответила лодка.
— А если столкну тебя в воду, побежишь ли ты без весел, без рулевого у кормила и без ветра в парусах?
— Нет, — ответила Вяйнемёйнену лодка, — никто из моего рода не побежит по водам, если не будет гребцов за веслами, если праздным останется руль и не надуют ветры парус.
Обрадовался
— А поплывешь ли ты с гребцами на веслах, с кормчим у руля и с надутым парусом?
— Весь род мой мчится по морю, — сказала лодка, — если крепко держат руки весла, если правит кормчий рулем и если туго надут ветром парус!
Слез Вяйнемёйнен с лошади и пением спустил чудно изогнутый челн с катков на воду. Тихонько продолжил мудрый старец напевать свои чаровные руны, и появились в лодке на скамьях сильные молодцы, девушки в оловянных колечках и старые седые мужи. Больше сотни человек поместил Вяйнемёйнен в лодку, но ничуть она не осела и легки остались ее обводы. Сам вещий певец сел на корму у руля и велел челну в напутствие как пузырьку бежать по волнам, как лилии скользить по течению.
Взялись за весла старики, и хоть гребли усердно, но медленно убывал путь. Тогда посадил Вяйнемёйнен к веслам девушек, и принялись они прилежно за дело, но все равно еле-еле плыла по равнине моря лодка. Сели грести за девицами молодцы, сильно взялись за весла, но и у них не вышло разогнать челн на славу. Тут уж Ильмаринен сам вызвался грести — и побежала лодка, жадно поедая путь, лишь качались на ней скамейки, стонали рябиновые весла, лебедем пел нос да гоготали уключины. Вяйнемёйнен же, сидя на красной корме, направлял лодку крепким рулем.
В то время Ахти-Островитянин вышел на свой мысочек, на берег убогой бухты, и пригорюнился, что нет в его сетях рыбы, что не хватает им с матушкой хлеба, что почти пуст амбар и плохо ему, плуту, живется на свете. Возился Лемминкяйнен в печали с новой лодкой — взамен той, что осталась, скованная морозом, во льдах залива Похьолы, — уже устроил дно и почти возвел борта, как заметил вдруг зорким взглядом на море незнакомый челн. Тут крикнул он громко с мыса через просторы вод:
Чья это лодка? Чей корабль плывет по волнам?
Ответили ему с лодки девицы и молодцы:
— Что же ты за герой, если не знаешь лодки Вяйнёлы, не знаешь рулевого и гребца на веслах?
Пригляделся Лемминкяйнен и узнал отважного мужа у руля и славного мужа, что налег на весла.
— Знаю я рулевого и знаю гребца, — крикнул Ахти. — Старый Вяйнемёйнен правит лодкой, а на веслах сидит Ильмаринен. Куда плывете вы, герои?
— Правим мы по пенным волнам на холодный север, — ответил Вяйнемёйнен. — Хотим добыть себе Сампо в угрюмой Похьоле, захватить его пеструю крышку в недрах сариольской горы — пусть с мельницей этой придет изобилие в Калевалу.
Воскликнул тут повеселевший Лемминкяйнен:
— О мудрый Вяйнемёйнен! Возьми меня третьим героем, чтобы добыть в Похьоле Сампо и похитить его пеструю крышку! Еще верно послужит в битве мой меч, и руки эти еще послушны моим приказам!
Охотно пригласил Вяйнемёйнен молодца в лодку, с тем чтобы разделил Ахти с ними тяготы пути и славу подвигов. Подхватил веселый Лемминкяйнен брусья и доски, что готовил для своего челнока, и шагнул в подоспевшую лодку Вяйнёлы.
— Зачем принес ты эти брусья? — удивился Вяйнемёйнен. — Все брусочки и доски в моем челне уже на месте.
— Осторожность лодку не погубит, — ответил Ахти. — Бывает, что ломают свирепые бури у лодок в море брусья, а ветры отрывают доски.
— Учить ты меня будешь, нелепый, как делать лодки! — осадил Лемминкяйнена мудрый старец. — Для того и сделан у военного челна выгиб из железа, для того и обиты борта красной медью, чтобы не разбили лодку бури и не повредили ее ветры!
37. Вяйнемёйнен делает из челюсти щуки кантеле
Сел веселый Лемминкяйнен за весла в подмогу Ильмаринену, а Вяйнемёйнен, исполненный радости от вида безбрежного моря, стал с пением править.
Чтобы кратчайшим путем прибыть в мрачную Похьолу, повел песнопевец лодку в речное устье, и вскоре достигли герои бурных порогов. На счастье вспомнил Лемминкяйнен отцовские рыбачьи заклятия, что усмиряют буйство течений, и запел заветные слова:
— Дева рек, пучин хозяйка! Поднимись над белой пеной, Обхвати руками волны, Обними поток бурлящий, Чтоб не сгинул в нем невинный, Чтоб нашел дорогу смелый! Вы, утесы и каменья, Опененные потоком! Головы свои склоните На пути смоленой лодки, Красной медью укрепленной! Киви-Киммо, чадо Каммо! Преврати во мхи ты камни, Щель пробей в скале подводной, Пропусти в нее кораблик, Обратив речною щукой, Проходящею сквозь глыбы Водяные и сквозь волны! Мелатар, потоков дева! Мягкую скрути-ка пряжу Из тумана голубого, Протяни ее над пеной, Чтоб по ней нашел дорогу Безопасную кораблик! Если ж вы бессильны, боги Рек и шумных водопадов, — Челн мечом проводит Укко, Путь клинком укажет лодке!Под заклинание Лемминкяйнена присмирели ревущие воды, и провел кормчий Вяйнемёйнен лодку без труда меж подводных скал. Однако, как вышел быстрый челн на тихий плес, вдруг зацепился за что-то днищем и стал недвижим. Напрягая богатырские силы, упирали Ильмаринен и Лемминкяйнен весла в воду, чтобы освободить лодку, но ни на пядь не стронулась она с места.
— Посмотри-ка, Лемминкяйнен, — сказал старец за кормилом, — что держит лодку в спокойных глубях: пень там, камень или что иное?
Перегнулся удалой Ахти через борт, заглянул под лодку и сказал:
— Не на пне мы застряли и не на камне — сидит наш челн на спине огромной щуки, на хребте речной собаки.
— Чем только вода не богата, — заметил мурый Вяйнемёйнен, — есть там пни, есть там и щуки. Раз застряли мы на хребте речной собаки, то рассеки рыбу в воде мечом и освободи нам путь.
Вынул удалой Лемминкяйнен из ножен свой острый меч и, размахнувшись, ударил под водой щуку, — но не причинил он рыбе вреда, а лишь сам, влекомый молодецким размахом, свалился через борт в реку. Подоспевший Ильмаринен поднял его тотчас за волосы в лодку и сказал с укором: