Калинка-малинка для Кощея
Шрифт:
Лес межанский, кстати, даже похож на наш. Только всё же постарше будет. И деревья потемнее.
— Ну как? — вдруг спросил Змеиный царь. — Настроилась?
Я пожала плечами. Тут что настраиваться — делать надо.
Обманчиво прекрасный лес не давал полностью ощутить торжественность момента. Да и Змеиный царь насвистывал незатейливый мотивчик, словно решил просто проводить меня по хорошей тропинке, чтобы там сарафан не примяла да косу не растрепала.
Дивислав шагал рядом. Молча слушал нас обоих и не перебивал. Судя по выражению лица, совершенно не одобрял происходящее, но не решался это
Так, ну вот мы вышли к берегу реки. Очень хорошо. Почему-то она сильно напоминает ту самую, через которую мы прибыли в гости к Змеиному царю. Что-то мне это совсем не нравится.
— Не смотри так, Калина, — вдруг подал голос Дивислав. — Везде, где можно перейти из одного мира в другой, текут реки Межи. Выглядят словно близнецы.
— Мир людей и змей настолько разнится? — уточнила я, запоздало сообразив, что супруг словно ответил на мои мысли.
— Змеи ближе к мёртвому, чем люди, — невозмутимо сказал Змеиный царь, поддев носком сапога мелкий камушек и отправив его в воду. — Поэтому, по сути, не относимся ни к тем, ни к другим. Межанск — это граница, но и мои земли тоже, можно сказать, находятся на границе. Поэтому и реки тут почти одинаковые. Или же… — Он повернул голову, в глазах вспыхнули изумрудные искры. — Тебе нужна именно та река?
— Не говорите глупости. Если пришли, то скажите, что делать…
— А то гора дел: друга спасать, Горыныча вызволять и муж еще некормленый? — поддел Змеиный царь.
— Совершенно верно, — непроницаемо ответила я, сжав запястье хотевшего было возмутиться Дивислава. — Я нынче женщина замужняя, потому всё расписано.
Змеиный царь улыбнулся, тонко так, немного ехидно и в то же время с одобрением. Перевёл взгляд с меня на супруга.
— Это, конечно, не любовь, друг мой. Но жена — прекрасная. И вообще брак по расчету однозначно решает.
И, не дав нам возразить, он резко развернулся к реке и вскинул руки.
Земля под ногами задрожала, вода заволновалась и поднялась огромными волнами. Я невольно шагнула назад. И тут же перед глазами всё вспыхнуло нереально яркими красками. Пронзительная зелень травы и листвы, янтарная желтизна песка, синь воды. Дышать стало сложнее, воздух вдруг показался хмельным, вкусным… невозможно надышаться.
Я пошатнулась; Дивислав подхватил меня, не давая упасть.
Со всех сторон лилось змеиное шипение. Тягучее, леденящее кровь, чуждое. Змеиный царь шептал заклятие на своём языке, тянулся сквозь века и чары к чему-то древнему и нечеловеческому.
Уши вдруг заложило, по глазам ударил ослепительный свет. Я хрипло выдохнула. Какое-то время казалось, что ничего не происходит; все ощущения вмиг куда-то пропали. Сердце бешено заколотилось, еще чуть-чуть — и разорвет грудную клетку.
Я начала задыхаться, перед глазами пошли тёмные круги.
— Успокойся, я рядом, — шепнул рядом Дивислав.
И тут же по венам будто потек жидкий огонь. Меня бросило в жар, на лбу выступила испарина. Но я смогла сделать вдох. Сердце всё так же стучало, но теперь было легче.
Река вдруг в мгновение ока вышла из берегов, залила всё до горизонта — лес исчез, будто никогда не было. Я смутно понимала, где мы стоим.
Змеиный царь всё шептал заклинание. Солнце померкло, небо затянуло свинцовыми тучами. Раздался чудовищный грохот. А потом откуда-то налетел холодный ветер, пробирающий до костей. Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. Только жар кощеевой силы, текущий по венам, не давал превратиться в ледышку.
Сверху медленно и величественно начал опускаться громадный мост из калёного железа. Он был таким огромным, что мог запросто перекрыть реку. И широкий… боги, какой же широкий… Вот уж точно мост между мертвыми и живыми. Только на такой и становиться страшно.
— Калина, дай мне руку, — прозвучал, разрезая возникшее напряжение, голос Змеиного царя.
Я подалась к нему, но Дивислав удержал. Миг — оба, Кощей и Змей, посмотрели друг на друга.
— Ты обещал.
Я не видела, чтобы дрогнули губы одного из них, но прекрасно поняла, что это слова царя.
Дивислав помедлил, но потом сделал шаг вслед за мной, при этом не думая выпускать запястье.
— Дай ему руку, любовь моя.
Хвост мой чешуйчатый, боги пресветлые и роскошное тело Доли! Вы тут еще поцелуйтесь! Честное слово, чтобы я еще раз позвал кого-то из молодожёнов. А ведь до этого казались вполне приличными людьми. Калина вела себя примерно, Дивислав вроде бы тоже. Никаких жарких чувств я не наблюдал. И тут вам здрасте. Видимо, правду говорят, что кощеев брачный ритуал до добра не доводит. И она уже на него чуть иначе смотрит, и он как-то не так.
Только сейчас было не до этого. Земля под ногами подрагивала, звала тысячей голосов. Калинов мост, пропитанный кровью девушек и парней, людей и змеелюдов… Каждый из них пытался вложить нечто своё, помочь хоть как-то сплести невидимое глазу простых смертных заклятие, которое сможет войти в мост и удержать его в Межанске. Я не сказал всей правды. Калина не была спасительницей мира. Единственной, неповторимой, всемогущей и так далее, и тому подобное… Терпеть не могу этих глупостей. Тут даже богатыри и всякие гады ползучие — в смысле, мои бесценные подданные — по одному не ходят. Ибо как бы то ни было, а великие дела в одиночку не вершатся.
Калина вложила свою ладонь в мою. Холодная вся, взгляд немного испуганный, хоть и старается сохранять лицо. Не переживай, красна девица, не съем.
Несколько секунд ничего не происходило. Миг — я чиркнул по её запястью удлинившимся когтем. Калина стиснула зубы, побледнела вся. Дивислав чуть нахмурился, приблизился к супруге, положил руку на её плечо.
— Позже, — бросил я, потянул за собой Калину и шепнул ей: — На мост стань.
Всё произошло настолько быстро, что сын Кощея не успел среагировать, а Калина подчинилась.
Её ступня и капля крови с запястья коснулись моста одновременно. Металл тут же загудел, по его поверхности пополз багрово-огненный узор. Вспыхивала-оживала кровь тех, кто жертвовал частью себя для будущего.
Вокруг засверкал яркий свет. Еле слышно ругнулся Кощея. Безумный ветер рвал с нас одежду, трепал волосы, хотел сбить с ног. Я вцепился в запястье Калины, но она только судорожно выдохнула. А на ногах держала крепко, не думая падать в обморок.
Кровь медленно стекала по её запястью, а ветер не утихал. Откуда-то издалека раздался вой. Потом — топот копыт.