Калинов мост

Шведов Сергей Владимирович

– Этот Пьер наверняка добрался до гробницы атланта и если не пресечь его поползновения, то наша Апландия никогда уже не станет благословенной.

Ключевский был пожалуй прав в своих опасениях. Магическая сила атлантов в руках безответственного человека – страшное оружие, и мне уже не единожды приходилось в этом убеждаться. К тому же я не мог исключить и того, что рыцарь Пьер является отпетым негодяем, который способен использовать юнца Светозара для разрушительных целей.

– Атакуем? – спросил меня Войнег.

Для решительного и откровенного штурма сил у нас было маловато. К тому же мы не знали, какие силы нам будут противостоять, но, судя по тому, что сир Пьер отразил уже две атаки, с большим ущербом для нападающих, под его рукой были опытные бойцы.

– Воспользуемся подземным ходом, – подсказал мне Марк.

Подземный ход мы с Ключевским обнаружили позапрошлой ночью, когда обшаривали замок Шаузель в поисках гробницы.

Конечно, далеко не факт, что он существовал и двести лет назад, но в любом случае попробовать стоило. Незаметное проникновение в замок сразу же делало нас хозяевами положения, какие бы мощные силы его не обороняли. Войнег был удивлен нашим решением. Однако я сослался на провидческий дар, которым меня наградил бог Велес. Мы добрались незамеченными до края оврага, теряющегося в густых зарослях и обнаружили там вход, а точнее выход точно таким же, каким он будет двести лет спустя. Не скрою, я вздохнул с облегчением, ибо на карту была поставлена моя репутация мага и предсказателя. Войнег посмотрел на меня с восхищением. Ясны Соколы за нашими спинами одобрительно перешептывались.

– Да помогут нам Световид и Велес, – негромко произнес Войнег и решительно ступил в темный провал. Вроде бы все пока складывалось удачно, но меня не покидало ощущение тревоги. Мы довольно быстро добрались до лестницы, ведущей из мрачного подвала наверх, не встретив на пути никаких препятствий, однако удачное начало, это еще далеко не победа. Я ждал сюрпризов, и они не замедлили с появлением, стоило мне только ступить на узкую винтовую лестницу. Нас атаковали сразу же и с тыла, и с фронта совершенно невероятные чудовища. По-моему, мне с такими сталкиваться еще не приходилось. Царивший в подвале мрак мешал нам разглядеть их во всех подробностях, но луч фонарика, зажженного Марком Ключевским выхватывал из темноты огромные живые плети с присосками, которые обрушивались на наших спутников подобно удавам и душили их в гигантских петлях. Разрубить такую плеть было чрезвычайно сложно, но еще сложнее было добраться до горящих глаз напавших на нас монстров, которых можно было сравнить разве что с осьминогами. Но насколько мне известно, осьминоги обитают только в морях и океанах, и было совершенно непонятно, каким образом они появились на сухопутье в подвале проклятого замка Шаузель.

– Вперед, – прохрипел Ключевский, – Не останавливайтесь. За нашими спинами их видимо-невидимо.

Мне удалось, обрубив несколько змеевидных щупалец, добраться до туши, загородившей нам проход. Удар моего меча Экскалибура в горящий глаз чудовища, исторг из его утробы вопль ни с чем, пожалуй, не сравнимый. Возможно, именно так трубят смертельно раненные слоны, но мне охотиться на этих животных не доводилось. Величиной многорукий урод если и уступал слону, то самую малость, а крови в нем было столько, что нас едва не смыло потоком, хлынувшим из его раны.

– Это гидры! – крикнул мне Марк, перебираясь вслед за мной через огромную тушу.

– Гидры капитализма? – не понял я его юмора.

Однако знаток древней мифологии не успел мне ответить, поскольку сверху, из-под замковых сводов, на нас обрушились крылатые существа, в которых я без труда опознал горгулий. С горгульями мне уже доводилось иметь дело и даже находить общих язык, но в данном случае разъяренные твари не были склонны к переговорам, и своим неуемным нахальством заставили нас с Марком метаморфизировать до зверского состояния. Надо отдать должное Соколам Великого Ширгайо, они не пали духом, даже понеся чувствительные потери. Их воинственный клич разнесся по залам замка Шаузель, повергая в трепет робкие сердца. Но, к сожалению, робких сердец в замке было не так много. Преобладали здесь злобные твари, с острыми клыками и когтями, которые в короткий срок сократили численность нашего отряда на треть. Меня не покидало ощущение, что нас в этом замке ждали. Более того, ждали именно со стороны подземного хода и приготовили ловушку. Возможно, сюрпризом для обороняющихся было-то, что во главе диверсионного отряда окажутся оборотни с божественным статусом, убить которых не так-то просто, но в любом случае они нанесли нам существенный, почти невосполнимый урон. Дабы уравнять шансы, я пустил в ход свой незаряженный пистолет, который, впрочем, исправно плевался огнем в ответ на мое «крибли-крабли-бумс». Возможно, использовать его следовало еще в подвале, против осьминогов, которых Марк почему-то называл гидрами, но я боялся попасть в своих спутников. Так или иначе, но магическое искусство в очередной раз доказало свое превосходство над тупой животной силой. Охамевшие горгульи гроздьями падали с потолка к нашим ногам, пока их невидимый хозяин не отдал им команду к отступлению. Мы, наконец-то, смогли перевести дух и оглядеться. Зал, в котором, мы сейчас находились, был очень хорошо знаком нам с Марком по той простой причине, что еще совсем недавно мы здесь пировали в компании благородных рыцарей. Ныне здесь

царила смерть. Весь пол был завален трупами горгулий, вызванных из адских глубин неразумными хозяевами замка Шаузель. Впрочем, не исключено, что адские глубины здесь совершенно не причем, а все дело в атлантах, которые научились не только производить на свет жутких тварей, но и консервировать их до лучших времен.

– Горгульи, это тебе не килька в томате, – не согласился со мной Марк. – Все эти чудища живут на острове Буян постоянно, а вот активизируют их действительно с помощью магических заклятий.

К сожалению, место для дискуссии мы выбрали не самое подходящее, о чем нам сказал Войнег, не пострадавший, к счастью, в битве с тварями. Наше превращение в волосатых монстров если и произвело впечатление на Соколов, то вслух своего удивления они не высказывали. Возможно, оборотничество не считалось в Араконе большим грехом, и этим ценным качеством там обладали не только сыновья Всеволода. В частности мне припоминается некий былинный герой по имени Волх Всеславович, который имел подозрительную привычку удивлять знакомых внезапными превращениями.

– Кстати, Войнег, а как зовут девушку, которую нам надо взять живой?

– Ее зовут Мара.

– Марья Моревна, – задумчиво проговорил Ключевский.

– Можно и так, – не стал спорить Ясный Сокол и обернувшись к своим коротко бросил: – Вперед.

На первых порах мы не встретили сопротивления. Во всяком случае, на лестнице, ведущий на второй этаж, было пусто. Если Светозар и Мара не умели летать, то в принципе деваться им было некуда. Захватив первый этаж, мы перекрыли им выход из донжона как во двор замка, так и в подземелье.

– Они могут спуститься и по веревочной лестнице, – не согласился со мною Марк и был, наверное, прав в своих сомнениях. Впрочем, наше продвижения наверх было столь стремительным, что застало защитников замка врасплох. Навстречу нам выпорхнуло всего лишь с десяток горгулий, которых мы отправили в мир иной в течение нескольких секунд. Не исключаю, что нам готовили какой-то сюрприз, но скорее всего, силы обороняющихся были просто исчерпаны. Мне не пришлось даже прибегать к магическому заклятью, сила которого, впрочем, изрядно выдохлась от частого употребления. Как я успел заметить, возможности магии не беспредельны, и моего «крибли-крабли-бумс» хватает от силы на десять минут хорошего боя. Впрочем, в моей руке был славный меч Экскалибур, которым я владею теперь довольно сносно. В чем могли убедиться наши противники, на этот раз в человеческом обличье, пытавшиеся нас остановить на пороге того самого помещения, где еще недавно (а точнее двести лет спустя) неразумные чернокнижники проводили безответственные опыты. Три десятка закованных в броню воинов, вероятно последний оплот обороны загадочного сира Пьера, дрались отчаянно. Мы не превосходили их числом, но Ясны Соколы оказались куда более искусными бойцами. Не прошло и трех минут, как мы прорубились через частокол мечей и рук и ворвались в залитый светом зал. Здесь нас действительно ждал сюрприз, но совсем не того порядка, которого я опасался. Возле знакомого нам с Марком столика стояли двое, человек средних лет с лицом страдающего от жажды верблюда и незнакомая девушка неизбывной красоты. Первое что сделал Марк, это ударом ноги опрокинул столик на котором разгорался таинственным светом уже знакомый нам магический кристалл в виде хрустального черепа. Магическое действо, похоже, только начиналось, так что Ключевский не понес большого ущерба. И лишь покончив с важным делом, Марк одарил девушку ослепительной улыбкой, а человека средних лет идущим от чистого сердца приветствием:

– Какая встреча, благородный сир Антуан де Шаузель.

Конечно, человек с лицом страдающего от жажды верблюда мог быть всего лишь предком нашего хорошего знакомого, но против этого говорили его горевшие застарелой ненавистью глаза. Должен сказать, что сир Антуан обладает незаурядными актерскими данными, так ловко сыграть роль сумасшедшего, мог только человек наделенный от природы большим талантом.

– Где Светозар? – спросил Войнег.

В ответ на этот вопрос сир Антуан лишь издевательски рассмеялся. Видимо, он упустил из виду, что имеет в данном случае дело не с цивилизованными апландскими рыцарями, а с самыми что ни на есть язычниками, не привыкшими дважды повторять вопрос. Понимание этого скорбного обстоятельства пришло к Шаузелю вместе с выбитыми зубами, которые он горестно сплюнул на каменный пол.

– Нет здесь никакого Светозара и никогда не было, – произнес он, наконец, довольно членораздельно, – слышите вы, негодяи.

Нетерпеливый Войнег уже собирался продолжить экзекуцию, но тут в дело вмешался Марк:

– Не торопись, дай человеку высказать накипевшее.

Накипевшее сир Антуан де Шаузель высказывал минут пять, по меньшей мере. Никакой полезной информации его эмоциональные всхлипывания не несли, а потому я не собираюсь их здесь приводить. Прошу только оценить выдержку, которую мы проявили перед лицом беснующегося врага.