Калле Блумквист и Расмус
Шрифт:
Сейчас был именно такой случай. Именно такой случай.
Интересно, куда направится тот, кто приехал в автомобиле? На холме только один-единственный дом - Эклунда. Он расположен как передовой сторожевой пост, далеко от остальных городских домов. Но не похоже, чтобы профессор, живущий в этом доме, ожидал гостей, - дом спит. Может, в автомобиле сидят влюбленные, которые приехали сюда помечтать? Тогда это влюбленные, которые совершенно не знают здешних мест. Настоящие романтические места находятся в прямо противоположной стороне города. И нужно совсем помешаться от любви, чтобы выбрать
Так кто же раскатывает в этом автомобиле? Ни один настоящий суперсыщик не оставит такое дело нерасследованным. Этого допустить нельзя.
– Эй, послушайте, давайте подождем, посмотрим, кто это приехал, - сказал Калле.
– Зачем, - возразила ему Ева Лотта.
– Ты думаешь, что это лунатики и они замышляют убийство?
Не успела она договорить, как возле самого дома, не более чем в двадцати пяти метрах от них, вынырнули двое мужчин. Слышно было, как слабо заскрипела на чугунных петлях калитка, когда эти двое тихонько отворили ее и вошли в сад. Да, они запросто вошли туда!
– А ну быстрей в канаву!
– возбужденно прошептал Калле.
Секунда - и они уже лежали там, прижав носы к краю канавы, и могли видеть все, что творится в саду профессора.
– Чепуха, может, их просто пригласили в гости к профессору, - прошептал Андерс.
– Как бы не так!
– сказал Калле.
Для гостей профессора эти люди вели себя довольно странно.
Если ты дорогой гость, то вряд ли станешь красться тайком, словно боишься, что тебя схватят. И не обходишь вокруг дома, проверяя, открыты ли двери и окна. Дорогой гость, обнаружив, что дом заперт, не приставляет лестницу к открытому окну на втором этаже и не взбирается туда.
Но именно так поступили ночные посетители.
– Ой, умираю!
– задохнулась от ужаса Ева Лотта.
– Смотрите, они в самом деле лезут наверх!
И если верить глазам, гости в самом деле поднялись по лестнице.
Дети лежали в канаве и испуганно смотрели на открытое окно с его тихо колыхавшейся занавеской. Прошла целая вечность. Вечность ожидания. Вечность молчания, нарушаемая лишь их беспокойным дыханием и слабым шелестом предрассветного ветра в верхушках вишневых деревьев.
Наконец один из тех двоих показался на лестнице. Он что-то нес в руках. Ради всего святого, что же он нес?
– Расмус, - прошептала Ева Лотта, и лицо ее побелело.
– Смотрите, они похищают Расмуса.
«Нет, это просто чудовищно, - подумал Калле.
– Такого у нас просто не может быть. В Америке это вполне возможно - об этом пишут в газетах, - но только не здесь, не у нас».
Но, видно, это могло случиться и здесь, потому что незнакомый человек нес Расмуса. Он осторожно держал его в своих объятиях, и Расмус спал.
Когда незнакомец вышел со своей ношей из калитки и исчез, Ева Лотта разразилась бурными рыданиями. Повернув свое мертвенно-бледное лицо к Калле, она жалобно запричитала, точь-в-точь как тогда, когда Андерс висел на кусте.
– Что нам делать, Калле, что нам делать?
Но Калле был слишком потрясен, чтобы дать вразумительный ответ. Нервно проведя рукой по волосам, он заикаясь произнес:
– Н-не знаю… н-нам…
Он изо всех сил старался преодолеть это противное оцепенение, мешавшее ему ясно и отчетливо думать. Здесь вскоре должно было что-то случиться. Но Калле никак не мог угадать, что именно. Поразмыслив, он понял, что им не успеть вызвать полицейского. Эти негодяи похитят дюжину малышей, прежде чем сюда подоспеет полицейский, да и кроме того…
Тот человек возвращался обратно. Но уже без Расмуса.
– Ясное дело, положил его в машину, - шепнул Андерс.
Ева Лотта ответила приглушенным рыданием.
Они провожали похитителя детей округлившимися от ужаса глазами. О, подумать только, какие есть на свете мерзкие люди… Какие негодяи!…
Но тут дверь веранды отворилась, и на пороге показался сообщник преступника.
– Скорее, Никке, - тихо сказал он.
– Надо быстрее закругляться!
Тот, кого звали Никке, быстрыми шагами поднялся на веранду, и оба снова скрылись в доме. Тут Калле оживился.
– Пошли, - взволнованно прошептал он, - надо выкрасть Расмуса!
– Да, если успеем, - сказал Андерс.
– Да, да, если успеем, - повторил Калле.
– Как по-вашему, где стоит машина?
Она стояла в стороне, у самой вершины холма. Белые Розы ринулись туда. Быстро и неслышно бежали они по обочине вдоль рва, ликуя при мысли о том, что скоро вырвут Расмуса из когтей бандитов.
Внезапно они обнаружили, что машину охраняют. У противоположной обочины стоял человек. Но, к счастью, повернувшись к ним спиной, он занимался сугубо личным делом, иначе бы он непременно их увидел. Й тут они с быстротой молнии спрятались за спасительными кустами. Они едва успели спрятаться - в последнюю секунду. Дозорный, по-видимому, услыхал какие-то звуки и встревожился, потому что, быстро обернувшись, он перешел на их сторону дороги. Он стоял там, подозрительно глядя прямо в кусты, где они лежали. Неужели он не слышал, как колотятся их сердца и как они задыхаются от волнения?
Им показалось прямо чудом, что он и в самом деле не услышал этого. Постояв некоторое время, он повернулся, подошел к машине, заглянул внутрь через боковое стекло и стал беспокойно ходить взад-вперед по дороге. Иногда он останавливался и пристально смотрел в сторону дома. Быть может, ему казалось, что его приятели слишком долго копаются.
А в кустах царило глубокое отчаяние. Как можно помочь Расмусу, если этот тип расхаживает по дороге? Ева Лотта плакала так, что Калле пришлось резко толкнуть ее, чтобы заставить замолчать. Кроме того, это помогло ему чуточку заглушить собственный страх.
– Вопли и сопли, - сказал Андерс, - что же нам делать?
Тогда Ева Лотта, энергично справившись с рыданиями, сказала:
– Я пошла в машину, к Расмусу. Если его похищают, пусть и меня похитят вместе с ним. Когда он проснется, он не должен остаться один на один со сворой мошенников.
– Да, но… - заикнулся было Калле.
– Не болтай, - сказала ему Ева Лотта.
– Ступайте и поднимите легкий подозрительный шорох в кустах чуть подальше, чтоб этот тип хоть ненадолго забыл про машину.