Камень Книга двенадцатая

Минин Станислав

— Как правильно и точно вы сформулировали вопрос, уважаемый Пьер, — нахмурился я, при этом чувствуя облегчение внутри. — Потрудитесь объясниться.

— Конечно, ваше императорское высочество. — В этот раз Бланзак поклонился мне особенно низко. — Дело в том, ваше императорское высочество, что мы обладаем проверенной информацией о попытках европейской аристократии договориться с баронессой фон Мольтке о лоббировании через неё у Романовых своих финансовых интересов, и лично я посчитал своим долгом предупредить вас об этом факте.

Бланзак опять поклонился, а я окончательно успокоился и внутренне усмехнулся, удивляясь тем причудливым формам, которые порой принимают методы и

способы конкурентной борьбы.

— Спасибо за информацию, дорогой Пьер. Я обязательно буду учитывать этот факт при общении с баронессой. И в связи с этим у меня будет к вам небольшая просьба.

Француз обозначил улыбку, понимая, что гроза миновала:

— Чем могу, Алексей Александрович?

— Мне нужно получить ваше полное досье на баронессу фон Мольтке. Когда говорю «ваше», я имею в виду всю информацию, собранную французскими спецслужбами на баронессу.

Попытку растерявшегося Бланзака мне возразить я остановил жестом руки и продолжил:

— Мне не нужны настоящие имена и псевдонимы ваших агентов, их связи и другая информация, которая позволит вычислить вашу агентуру в Европе. Можете просто вымарать нужные части текста, но чтобы была видна объективная картина. Короче, не мне вас учить.

— Алексей Александрович, — на Бланзака было жалко смотреть, — вы толкаете меня на должностное преступление! Если узнают, что я передал вам подобную информацию…

— От меня не утечёт, — заверил я и хлопнул поникшего француза по плечу. — Дорогой Пьер, у нас с вами только начали налаживаться дружеские отношения, а вы меня подозревать начинаете чёрт знает в чём. Не разочаровывайте меня, дорогой друг. Когда мне ждать от вас досье?

— Завтра ближе к вечеру, — выдавил из себя «дорогой друг». — Со способом доставки определюсь самостоятельно.

— Вот и славно, дорогой Пьер, — улыбался я. — Передавайте привет его величеству и своим многочисленным родственникам…

[1] Один за всех, и все за одного (фр.).

Глава 5

Вернувшись на яхту, первым делом решил рассказать Прохору с Ваней о результатах встречи с Бланзаком. О видеозаписи ночных похождений господина Кузьмина упомянул вскользь, решив оставить обсуждение этой «благословенной» темы на потом. Именно господин Кузьмин первым и решил высказать своё мнение об услышанном:

— Ты всё сделал грамотно, царевич, — задумчиво протянул Ванюша. — Ваши личные отношения и материальная заинтересованность Бланзака, подкреплённая одобрением его многочисленных родственников, на длинной дистанции даст нам больше дивидендов, нежели мог бы принести французик, работая из-под палки, хоть и за звонкую монету или компромат.

— Согласен, — кивнул воспитатель. — Только хочу добавить одну важную деталь: на первом этапе необходимо использовать французика надо по минимуму — пусть успокоится, почувствует себя в безопасности и уверует в то, что вы с ним, Лёшка, хоть и неравноправные, но партнёры. А вот со временем, если всё пойдёт нормально, он тебе, сынка, по собственной инициативе начнёт важную стратегическую информацию гнать, и, заметь, без всякого принуждения с твоей стороны. Хотя… есть у меня ощущение, что эта стратегическая информация будет больше касаться европейских соседей Франции, нежели самой Франции и её интересов в Африке, но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят. Ничего, мы Францию из других источников подсветим. — Прохор ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу. — Лёшка, поздравлять тебя с первой вербовкой ценного иностранного разведчика пока рановато: он пока ещё ничего тебе не передал, — но лиха беда начало!

Я поморщился:

— Прохор, о какой вербовке ты говоришь?

Бланзак по собственной инициативе подставился, прекрасно осознавая для себя все последствия и риски, а я только дал понять, что мне его предложение интересно. Где тут мои заслуги? Что-то я их не наблюдаю. Просто обстоятельства так сложились, повезло на ровном месте…

Воспитатель глянул в сторону улыбающегося колдуна и тяжело вздохнул:

— Сынка, а почему тот же самый Бланзак ко мне или к Ванюше не пришёл? С нами-то, в силу аналогичной профессии, французику вообще не составит проблем найти общий язык. Или почему он вообще не вышел на твоих братьев? Заметь, все, кому надо, прекрасно знают, что мы четверо имеем на великого принца Алексея большое влияние и в случае накладок способны через тебя повлиять на конечный результат.

— Допустим, — кивнул я. — И почему тогда Бланзак обратился ко мне, а не к вам?

Прохор хмыкнул:

— Репутация, сынка. Твоя репутация, о которой Бланзак тебе прямо и заявил. Эту же репутацию подтверждают и попытки европейской аристократии выйти на тебя через баронессу фон Мольтке.

— Стоп! — Я поднял руку. — Вот тут ты, Прохор, передёргиваешь — через Александру Генриховну европейская аристократия хочет выйти на Романовых вообще, а не на меня в частности.

За воспитателя ответил колдун:

— Царевич, ну что ты как маленький, ей-богу! Это же не с тобой тогда баронесса на крыльце театра при всём европейском свете так мило ворковала! Это же не ты тогда всех наследников к ней на вечеринку зазывал! Это же не с тобой совсем недавно Генриховна в казино под ручку дефилировала в весьма откровенном наряде с очень глубоким декольте! — Ванюша фыркнул: — Царевич, окстись! Баронессу европейский свет уже давно записал в твои фаворитки, и когда эти аристо в беседе с Генриховной произносят «Романовы», то имеют в виду великого принца Алексея. Короче, твой любимый воспитатель прав: своим неоднозначным поведением ты, царевич, создал себе устойчивую специфическую репутацию, которая в сложившейся… мутной ситуации с этим энергетическим бизнесом привлекает сейчас к тебе повышенное внимание в различных деловых кругах всего мира. Ты сейчас как тот огонь, царевич, на яркий свет которого слетаются мотыльки. — Ванюша прищурился. — И этот огонь зажёг только ты сам. Следовательно, вербовку можно назвать вербовкой. И боюсь, что условная фон Мольтке и весьма конкретный Бланзак являются только первыми ласточками… — Ваня пощёлкал пальцами, явно пытаясь сформулировать мысль. — Короче, прожжённые европейские барыги, для которых нет ничего хуже потери прибыли, видят в тебе некую сильную и непотопляемую фигуру, способную в море подковёрных интриг не только остаться на поверхности, но и защитить их интересы.

Прохор после этой глубокой сентенции колдуна аж крякнул:

— Вот же ты завернул, Ванюша! Но по сути сформулировал верно. Так что, сынка, ты, сам того не осознавая, создал все условия для вербовки, и, боюсь, Бланзак у тебя будет не последним. И ещё, — воспитатель посерьёзнел, — раз у вас с ним сложились личные доверительные отношения, передавать такого ценного агента на связь нашей внешней разведке считаю нецелесообразным: французик, когда по собственной инициативе с тобой на контакт пошёл, прекрасно понимал, что о его вербовке узнает только ограниченный круг лиц, состоящий из тебя, Лёшка, меня, Вани и Саши Романова. Следовательно, контактировать с Бланзаком могут и должны исключительно вышеперечисленные лица. Ну, за исключением Саши — цесаревичу не по чину с агентурой такого ранга общаться. Это я говорю на тот случай, если у нашего французика возникнут трудности с передачей информации непосредственно в Россию.