Камень Книга двенадцатая
Шрифт:
Данную тираду морской особист произнес с такой гордостью, что я даже почувствовал некоторую зависть к нашим морякам и их неписанным правилам с традициями, так что лезть в бутылку не стал:
— А если я вам прикажу выполнять приказ с использованием стула или кресла? Это не будет идти в разрез с виденьем подобных приказов адмиралом?
«Молчи-молчи» задумался не больше чем на пару секунд, а потом выдал:
— Устав предусматривает обязанность командира заботиться о своих бойцах, а это можно отнести именно
— Не за что… — отмахнулся я. — И можете переместиться поближе к мастер-каюте, а то на стуле можете заскучать… задремать… потерять бдительность. А тут первый после Бога с обходом…
— Как можно, Алексей Александрович!.. — вновь выпрямился возмущенный особист, еще пару минут назад вовсю клевавший носом. — У нас это никак не возможно, потому что не может быть!
— Вот и я говорю, что рядом с каютой вам будет гораздо удобней. Кресло я вам вынесу, ожидайте.
На камбузе, помимо двух дежурных «матросов», меня ожидал Ванюша Кузьмин.
— Господа офицеры, — протянул скромно сидевший в уголке камбуза с чашкой в руках колдун, — вы не могли бы оставить нас с его императорским высочеством?
— Секундочку, господа офицеры, — остановил я направившихся на выход моряков. — У вас там в районе мастер-каюты коллега службу несет, не могли бы вы его кофе напоить? С запасом… И меня, если вас не затруднит.
Через пять минут по камбузу разнесся запах свежесваренного кофе, и часть бодрящего напитка досталась и мне. Ванюша от кофе отказался, ссылаясь на и так расшатанные государевой службой нервы.
— Как там дела, царевич? — Кузьмин отхлебнул клюквенный морс, когда мы остались одни. — Судя по моим впечатлениям, братья твои в полном адеквате?
— В нем, — кивнул я. — Про казнь молчат, обсуждают левые дела.
— Не обманывайся, царевич, — поморщил брови колдун. — За бравадой они могут скрывать свои истинные чувства, хотя… Не чую я у подростков скрытой психологической травмы, даже на фоне алкогольной абстиненции. А это, скажу я тебе, очень хороший признак. Сам-то как?
— Нормально, — поморщился я. — Неужели не видно?
Кузьмин хмыкнул, отставил чашку и нахмурился:
— Вот и именно, царевич, что я тебя не вижу! Ты для меня, если выражаться языком снайперов, в слепой зоне. Вот и волнуюсь потихоньку.
Я лишь отмахнулся:
— Как Прохор?
— Спит Олегыч, у него дежурство в четыре начинается.
— Может, не будить его, да и ты бы спать ложился? Братьев я беру на себя, пить особо не собираюсь, так что все будет в порядке.
— Ой ли?! — ухмыльнулся колдун. — А не много ли ты на себя берешь?
— В смысле? — не понял я.
— Думаешь, ситуацию полностью контролируешь? А если повнимательнее присмотреться?
Темп…
Чуйка
Анализ обликов, вовлеченных в этот самый романтизм…
— Ваня, — я вынырнул из темпа, — и на что ты намекаешь? Меня дела наших дворцовых и девиц из морского спецназа не касаются.
— Ошибаешься, царевич. — Кузьмин вновь взял кружку. — Тебя касается все, что происходит вокруг, в том числе и с твоей охраной! А если под видом романтической встречи идет заход на покушение? А если вражеские спецслужбы пакость какую удумали? А если?.. И опять «если»?.. Короче, одни проклятые «если», которых у тебя быть не должно! И ты, при твоих-то способностях, этот простейший экзамен не сдал. — Колдун вздохнул: — Твои каждодневные стандартные действия на подобные случаи?
Я вздохнул в ответ и поморщился:
— Ваня, а тебя не достало каждый раз засаду искать? Не утомило?
— Утомило, — кивнул он. — Но именно потому, что я постоянно ищу засаду, твой покорный слуга до сих пор жив. И тебе, царевич, если хочешь детей понянчить, данную практику необходимо взять за основу. Тем более в твоей ситуации с ватиканскими колдунами. Сначала собственную охрану полностью берешь на контроль, а потом, с приобретением привычки, и всех окружающих.
— Я же с ума сойду! — не выдержал я. — Да и чуйка подскажет, когда есть угроза!
— На чуйку надейся, а сам не плошай!
— Ваня, что случилось? Ты чего такой… злой?
— Да меня реально ватиканские колдуны напрягают! — Он вскочил. — Царевич, у меня тут одна идейка появилась, и она тебе точно понравится! Пойдем-ка на свежий воздух, а то атмосфера камбуза мне не особо нравится… — Кузьмин сделал характерное круговое движение рукой, а потом дотронулся пальцем до уха.
Я кивнул:
— Пойдем, но ненадолго, а то меня братья с закуской ждут.
— Мы мигом обернемся.
Ванюшина идейка была проста, как лом: он достает фотографии всех более или менее важных и заметных священников Ватикана, я их проверяю на принадлежность к колдунскому сословию и в случае подтверждения этой принадлежности тут же, не отходя от кассы, наглухо валю.
— Ваня, — я улыбался, — отвечу тебе примерной цитатой из одного очень неплохого фильма: «План надежный, как швейцарские часы!» Но…
— Что за «но», царевич? — напрягся Кузьмин. — Чего тебе не нравится?
— А точное подтверждение вины облика? Степень его участия в направленных против нас акциях? — перечислял я. — Да много еще чего. Короче, я не готов брать грех на душу и валить людей только за то, что они колдуны. — И, не дав Ванюше меня перебить, продолжил: — Есть другой вариант, кровожадный ты наш.