Камера смертников
Шрифт:
– Нет, нет, – немец положил пропуск в карман шинели. – Вам придется пройти с нами в комендатуру. Приказано задерживать всех, у кого пропуска старого образца. Если мы не выполним приказ, нас ждут неприятности. Поверьте, все это чистая формальность, но приказ... Прошу!
Недоуменно пожав плечами и досадуя на непредвиденную задержку, Сушков прихрамывая поплелся в окружении патрульных к комендатуре, прикидывая, сколько времени может занять у него получение нового пропуска, – Прокоп, наверное, уже беспокоится...
Глава 5
Волкова встретили прямо у трапа самолета. На краю покрытого снегом летного поля
Пo дороге в город начальник отдела, усевшийся рядом с Антоном на заднее сиденье, сердито сказал:
– Получили от нас ориентировку, – и замолчал, мрачно глядя на заснеженный лес.
Волков не стал его расспрашивать, он тоже смотрел в окно машины – как тут, далеко от войны? Снег совсем не такой, как в Москве, уже готовой к приходу весны, а совсем белый, воздушно-рыхлый. Сepoe низкое небо, густой лес по сторонам дороги, а впереди, там, где раскинулся город, видны на горизонте дымящие трубы заводов.
Жилье мы приготовили, – нарушил молчание начальник отдела. – Сначала на квартирку заедем, вещички бросим.
– Какие у меня вещички, – усмехнулся Антон.
– Ну, какие-никакие, а таскать за собой не след. Да и полушубок я на квартирке оставил. В шинельке у нас задубеешь.
– Что за квартира? – поинтересовался Волков.
– Нормальная, – успокоил начальник. – Там женщина из нашего хозотдела живет, и подселенка у нее, эвакуированная. Тебе с хозяйством проще будет, и им с тобой поваднее. Шпана, бывает, шалит, – доверительно сообщил он Антону, – а мужиков, сам понимаешь, раз-два и обчелся. Не сомневайся, все надежно.
Дом, где ему предстояло жить, Волкову понравился – добротный, на каменном фундаменте, с резными наличниками на окнах и высоким крыльцом, он стоял в тихом переулке, где, наверное, летом много зелени и, может быть, даже вьют в кустах гнезда залетные соловьи.
Квартирной хозяйки и соседки дома не оказалось. Начальник достал из кармана ключ, отпер дверь комнаты и пропустил гостя внутрь. Поставив на стул свой небольшой чемоданчик, Антон осмотрелся: шкаф, три стула, квадратный стол, покрытый зеленоватой клеенкой, большой старый диван, с аккуратно сложенными около валика постельными принадлежностями, этажерка с книгами, розовый абажур на лампе. На одном из стульев лежал светлый овчинный полушубок.
– Ну, надевай и поехали, – показал на него начальник отдела и направился к выходу. – Ключ себе возьми.
Начальник Волкову тоже понравился – простое русское лицо, коренастый, по всему чувствуется, основательный в делах и поступках. Он был значительно старше Волкова и, видимо, поэтому сразу по-свойски перешел на «ты»:
– Меня Сергей Иваныч зовут, – протянул он Антону руку, когда тот, надев полушубок, вышел на крыльцо. – Кривошеин.
– Волков, Антон Иванович. – Ладонь у Кривошеина оказалась крепкой, с вмятиной глубокого шрама на тыльной стороне.
– Память осталась, о борьбе с бандитизмом, – пояснил Сергей Иванович в ответ на немой вопросительный взгляд Волкова. – Ну, поехали?
В кабинете, усадив гостя, он принялся расхаживать, часто затягиваясь папиросой.
– Понимаешь, – говорил Кривошеин, – чушь какая-то получается. Ну не может быть тут немецких агентов. Весь народ просеян, люди добровольно комсомольскую танковую колонну построили и сами сели за рычаги, отправившись на фронт. Трудовой Урал им каждому по ножу из нашей стали
– Нет, – ответил Антон.
Сергей Иванович раздвинул шторки, которые закрывали висевшую на стене карту города, ткнул в нее изуродованной шрамом пятерней:
– Вон, видишь? Тут танки строят, здесь плавят сталь, дальше делают моторы для самолетов, собирают оружие, – ноготь его толстого пальца поочередно указывал на условные пометки, обозначавшие заводы оборонного значения. – Тысячи людей, сотни цехов, десятки заводов. Представляешь объем работы?
– Они могут использовать ранее законсервированного агента, – подходя к карте, сказал Волков, – забросили его сюда до войны, а теперь пустили в дело. Не исключена и вербовка врагом местного жителя. Но, думаю, быстрее выйдем на немецкую группу, поймав их на связи. Они торопятся, почта вряд ли им подойдет: слишком опасно, да и долго. Самолеты только военные, там мы быстро все установим, а вот поезда? Могут они попытаться использовать для связи поезда? Кто ходит на вокзал?
Кривошеин вернулся к своему столу, уселся за него, обхватив голову руками:
– Почитай, полгорода ходит, – глухо сказал он. – Я уже думал о возможных местах встреч связного с местным гадом. На рынке могут встречаться, на толкучке, на вокзале и прямо на заводе, если связной приезжает вполне официально. Могут в кино, в городском саду, а могут и на неизвестной нам квартире. Гадаем, Антон Иванович, как бабка-угадка, а время идет.
Встав у окна, Антон посмотрел на улицу через стекла, покрытые серым налетом витавшего в воздухе выброса заводских дымов. Внизу шли редкие прохожие, пробежала стайка мальчишек в грязных промасленных телогрейках, неторопливо прошествовал пожилой почтальон с тощей сумкой, старушка, бережно прижимавшая к груди только что полученную по карточке половину буханки хлеба. Протрубила запряженная в сани лошадь, оставляя за собой на обледенелой мостовой быстро остывающие яблоки навоза. На первый взгляд – заштатный городок, сугубо провинциальный, глубинный, а на самом деле – грозная кузница оружия. И здесь, среди мирных трудовых людей, притаился враг.
– Когда нащупаем, сразу брать не будем, – не оборачиваясь, сказал Волков. – Надо поработать, всю цепочку вытянуть.
– Сначала нащупай, – крякнул Сергей Иванович. – Одних анкет в отделах по найму заводов столько придется читать, что впору очки заранее заказывать. С чего начнем, с заводов? Людей у меня мало, – доверительно пожаловался он, – многих отдали в танковые бригады. Я и сам просился, да не пустили, здесь нужен, говорят.
– Я тоже просился, – откликнулся Антон. – И тоже не пустили. Насчет анкет полагаю, что ребятишек, работающих на заводах, стоит сразу отбросить, а вот женщин нельзя, придется проверять. Официально прибывающих в командировки берет на себя Москва, а нам надо как-то постараться имеющимися силами поработать и на рынке, и на вокзале, и на толкучке, и в городском саду. Сможем?
– Милицию попросим помочь, товарищей из уголовного розыска. Они рыночных завсегдатаев лучше нас знают, ну, и по другой части, по жилому сектору тоже подскажут...
Поздно вечером, вернувшись в дом с резными наличниками на окнах, Антон постучал в двери. Открыла женщина, закутанная в платок, из-под которого выглядывала белая ночная сорочка. Волков представился. Пропустив его в прихожую, она заперла за ним двери, сказала, что на кухне стоит на столе завернутая в газеты кастрюля с картошкой, и ушла в свою комнату.