Камни и молнии (сборник)
Шрифт:
– Дядя Том – наша гордость, настоящий маг конфирмации! – говорил Мэй. – Его глаза видят луч конфирматора. Настолько совершенно его зрение! Он любит музыку, умеет читать и писать, изъясняется с помощью жестов…
Бик не первый раз слышал этот панегирик и не первый раз видел растерянность на лицах людей, неожиданно узнающих, что он – не человек. Том имел правильную форму тела, строгие, почти красивые черты лица человека среднего возраста. Однако Том знал, что, несмотря на полное сходство, предубежденный наблюдатель всегда может отличить его от настоящих людей по каким-то труднообъяснимым признакам, обобщенным в загадочной формуле «что-то не то».
Том научился улавливать настроение людей.
Час спустя, когда Том покончил с записями и уже укладывал в шкафчик журнал регистрации, за стеной послышались звуки ударов и крики. «Что это? – удивился бик. – Вся аппаратура выключена, а сотрудники инкубатора – люди тихие, не шумят никогда».
Том поднял голову и оцепенел: в отделении, словно из облака табачного дыма, возникла фигура со скрещенными на груди руками. Без доктора Мэя Рам, капитан «Фиалки», чувствовал себя гораздо свободнее. Он окинул помещение деловым взглядом, уделив Тому ровно столько же внимания, сколько и шкафу энергоблока.
За стеною снова послышались удары и крики, затем – топот множества ног. Распахнулась дверь, и в отделение ворвалась толпа незнакомых Тому людей. С громкими криками они окружили его, стали толкать, сбили с ног, скрутили проволокой, с гиканьем протащили по полу и бросили в темный чулан, где хранился лабораторный инвентарь. Все произошло так быстро, что Том не успел опомниться. Он был сильнее людей, но чувствовал, что с ними творится что-то неладное и, боясь причинить им вред, избегал резких движений. Бик не испытывал физической боли. Его мучило другое: он не мог понять, что происходит. Дефицит информации всегда причинял киберу необъяснимые страдания, и он досадовал на свою неспособность без посторонней помощи избавиться от мучительного, парализующего недоумения.
Легким усилием бик разорвал на себе проволоку и принял удобное положение. От этого легче не стало. Тогда он попытался расслабиться.
– Здесь труп! – крикнул кто-то над самым его ухом.
– Не мели вздор! – донесся голос капитана «Фиалки». – Это только чучело. Давай его сюда!
Том открыл глаза и увидел над собой растерянное лицо молодого парня.
– Эй, Бэр! – позвал капитан. – Ты долго будешь возиться? Освободи ему ноги. Он умеет ходить!
Том догадался, о ком идет речь. Осторожно, чтобы не задеть растерявшегося в темноте парня, он поднялся на ноги и не торопясь стал выбираться из чулана. За дверью бик остановился, пораженный обилием света, не узнавая инкубатор. Исчезло все оборудование. В наружной стене зиял огромный пролом. По опустевшему зданию бродили незнакомые люди с длинными блестящими предметами на поясных ремнях. Рам стоял в стороне, извергая команды и брань. Его большие красивые руки били заложены за спину.
Вслед за биком из чулана выскочил молодой парень. Он уже оправился от замешательства и теперь горел желанием как-то себя проявить.
– Что встало?! А ну пошло, пошло, чучело! – крикнул он, ткнув кибера в бок концом длинного предмета, который держал в руках.
– Бэр, мальчик мой, что ты делаешь? – неожиданно ласково спросил Рам. – Ты посмотри, какие у него тонкие брови и лазоревые глаза! Разве такого породистого красавца можно обижать?
Парень стоял зеленый от страха, пока не сообразил, что это розыгрыш.
– Вы правы, шеф! – крикнул Бэр, стараясь перекрыть общий хохот. – Такой красавец мне еще не попадался!
Том был потрясен. Ему казалось, что он утратил чувство реальности: такое могло привидеться только в бреду.
– А ты, чучело, почему не смеешься вместе с нами? – заорал Бэр.
Крик вывел Тома
– Я не чучело, – сказал он жестами. – Скажите, пожалуйста, кто вы? Что здесь происходит?
Кибер изъяснялся с помощью рук и не ожидал, что эти движения можно истолковать как-то иначе.
– Ребята, – закричал Бэр, – вы видели? Он на меня замахнулся!
Все повторилось сначала. Люди бросились на Тома, сбили с ног. Через минуту, опять связанный, он лежал на полу и глядел, как из пролома в стене тянулась к нему длинная, пахнущая маслом, рука погрузочной машины. Крепкие захваты сдавили грудь и спину. Мир закружился. На миг блеснуло в глаза жаркое солнце Керы. Потом свет погас: от перегрузки эмоциональных центров сработало защитное реле, выключающее сознание.
Очнулся Том от воя сирены.
– Торопятся унести ноги, – сказал кто-то рядом.
Том разорвал на себе проволоку, приподнялся на локтях и увидел, что вместе с ним на полу тускло освещенной камеры лежат связанные люди: доктор Мэй, Колл и Вадим – весь персонал инкубатора. Потом раздался грохот. Чудовищная тяжесть припечатала всех к холодному полу…
На этот раз сознание возвратилось не скоро. Тишина рождала тревогу. Том долго прислушивался к себе и вдруг понял: слабость и противное ощущение страха возникли оттого, что заряд энергокапсулы на исходе. Значит, если не заменят капсулу в ближайшие сутки, его ждет гибель от энергетического истощения. Ничего подобного бик еще не испытывал. Волна ужаса захлестнула его. Том всегда верил в свою исключительную выносливость. Ему и в голову не приходило, что он когда-нибудь перестанет существовать. Но о замене энергокапсулы теперь нечего было мечтать, и он почувствовал такое отчаянное желание жить, что готов был биться головой о стену камеры.
Рядом послышался стон. Том открыл глаза и ужаснулся. Только теперь, он понял, как беспомощны могут быть люди, и тревога за свою жизнь отступила на второй план. Никто из друзей не приходил в сознание. Бик разорвал на них проволочные путы и снова опустился на пол: вид крови, запекшейся на одеждах, вызывал головокружение. «В кого теперь верить, – думал он, – если люди могут так поступать с людьми?»
До сих пор Том судил о жизни за пределами Керы только по фильмограммам и старым книгам из библиотеки доктора Мэя. Он до тонкости знал физиологию мозга человека. От самых истоков известен был ему путь, по которому жизнь пришла ко всеобщему братству существ. Доктор Мэй торжественно называл этот уровень царством Высшей Логики или эрой Глобальной Ответственности каждого за свою обитаемую зону. На первый взгляд команда Рама тоже состояла из разумных существ, но действия их почему-то шли вразрез с Высшей Логикой. В их поведении было что-то звериное, напоминающее времена, о которых бик знал только понаслышке. Он не понимал, что с ними творится, но был убежден, что эти люди глубоко несчастны и страдал от того, что не знал, как им помочь. Он был растерян, словно ребенок, впервые столкнувшийся с превратностями жизни, и так разволновался, что не мог унять дрожь. Том понимал, что гнетущее недоумение и ощущение собственного бессилия приведут к бесполезной трате энергии и, чтобы успокоиться, на время отключил сознание.
Когда Том снова очнулся, он услышал знакомые голоса и догадался, что друзья его уже пришли в себя.
– Кажется, я знаю, где мы находимся, – сказал Колл, первый помощник Мэя, – это трюм «Эдельвейса», того самого «летучего голландца» космоса, о котором ходит так много слухов. Я уже в лифте заметил табличку с названием корабля. Они даже не потрудились ее сменить.
Лифт – еще не корабль, – заметил Мэй.
– Но посмотрите, доктор, – Колл, прихрамывая, заковылял по камере, – вот здесь, на пластине древнего запора, тоже выбито «Эдельвейс».