Камни
Шрифт:
Давид встаёт с кресла.
Его трясёт.
— Я пойду, папа, — говорит он.
Отец поднимает глаза. Кажется, в них стоят слёзы.
— Дверь захлопни, — ровным и спокойным голосом отвечает он. — Я так понимаю, в шаббат мне твоего звонка не ждать.
Последняя фраза — не вопрос.
Это — утверждение.
И Давид не хочет на него отвечать.
В груди колет, и страшно сушит в горле, но сейчас он скорее умрёт, чем попросит у отца воды.
Он выходит из квартиры и захлопывает
Как ему и было велено.
Какое-то время он стоит, прислонившись спиной к холодной стене и отчаянно силясь унять эту мерзкую колющую боль в груди, а затем, восстановив дыхание, быстро сбегает вниз по ступенькам.
Так быстро, будто за ним гонятся.
Невзирая на боль.
Лифты Давид терпеть не может.
На улице идёт мелкий снег с дождём.
Маленькая собака в ярко-голубой попоне увлечённо носится за снежинками, а её замёрзшая и уставшая хозяйка в тёмно-зелёной куртке с капюшоном явно жаждет загнать её домой и тонким голосом вопит на весь двор: «Молли, ко мне!»
Давид не может пока решить, будет ли лучше сейчас поехать на метро или же вызвать такси. Пока что он просто хочет убраться от дома отца подальше.
Он отходит от парадной — так, будто сейчас её двери распахнутся и она затянет его обратно, как в фильме ужасов, и идёт прочь со двора.
В спину ему несётся писклявое «Молли, ко мне!»
Молли радостно лает в ответ.
У неё явно прекрасное настроение.
[1]Знаменитая фраза Арагорна из фильма Питера Джексона «Властелин колец».
[2] Привет. Мы можем сегодня увидеться? (идиш)
[3] Шалом! Что-то случилось? (идиш)
[4] Есть дело (идиш).
[5] Договорились (идиш).
Конец второй части
Часть третья. 1
— Вам не стоило меня встречать возле метро, — Каролина смущённо смотрит на Самуила Соломоновича. Тот тут же кивает в ответ с лёгкой улыбкой.
— Ты совершенно права, — отвечает он. — Мне не стоило тебя встречать возле метро. Мне стоило отправить за тобой такси, — он по-отечески касается её руки. — Не замёрзла?
Каролина качает головой:
— Нет. В метро же тепло.
— Не рассказывай мне, — отмахивает Самуил Соломонович. — Я прекрасно знаю, как там дует. Я, конечно, местами заевшийся старый еврей, но иногда — представь себе — езжу на метро.
— Я не замёрзла, — уверяет его Каролина. И тут же добавляет: — Не переживайте.
Самуил Соломонович выразительно смотрит на неё.
— Давид знает, куда ты поехала? — спрашивает он.
Каролина заминается на пару мгновений, а затем смотрит ему в глаза.
— Нет, — говорит она.
Самуил Соломонович кивает:
— Я так и думал.
— Самуил Соломонович, — тихо произносит она, — я не хочу, чтобы вы считали, будто я делаю что-то у Давида за спиной. Я непременно всё ему расскажу, просто я решила…
Жестом руки он останавливает её:
— Карочка, ты не должна передо мной оправдываться, — после чего делает паузу и добавляет: — И перед ним, к слову, тоже, — она смотрит на него, явно стушевавшись, и он тут же берёт её под руку. — Идём, пока мы тебя окончательно не заморозили. Этого я себе точно не прощу.
Поднимается ветер.
Холодный, перемежающийся маленькими льдинками дождь сменяется снегом.
— Это вам, — Каролина достаёт из сумки небольшой пакет. Самуил Соломонович берёт его и тут же заглядывает внутрь.
— Кошерные сладости, — говорит он. — У тебя получилось меня порадовать. Спасибо, — он разводит руками. — Ничего не могу с собой поделать, очень люблю сладкое, — и тут же добавляет: — Давид не любит. Не в меня пошёл. Давай проходи в комнату, я только… кота покормлю.
Большой полосатый кот при этих словах тут же вываливается в прихожую, будто по мановению волшебной палочки, и выразительно смотрит на гостью.
— Это Оскар, — говорит Самуил Соломонович.
— Как Оскар Шиндлер? — Каролина улыбается. Ей вдруг становится стыдно. За всё то время, что они с Давидом вместе, его отец неоднократно приглашал их в гости. Давид, казалось, делал всё для того, чтобы не ехать к отцу с ней, постоянно находя неотложные дела или что-то в этом роде.
Наверное, ей стоило проявить твёрдость и решительность и настоять на совместном визите.
Но тогда Каролине отчего-то казалось, что она не вправе вмешиваться.
Теперь уже не кажется.
— Да, именно, — отвечает ей Самуил Соломонович. — Я взял его в приюте, где его называли Васей. Он, надо сказать, не отзывался на это имя, с чего я сделал вывод, что оно ему не нравится, и решил сменить его. Оскар — это было первое, что пришло мне в голову. Ты не поверишь, он начал на него отзываться сразу же.
Каролина решается погладить кота. Тот, как ни странно, это ей позволяет.
— Ты нравишься ему, — делает вывод Самуил Соломонович. После чего добавляет: — Ну проходи в комнату, я сейчас приду.
Каролина проходит в комнату с открытой дверью, на которую указывает Самуил Соломонович.
В комнате горят настенные светильники. Верхний свет не включен.
Около окна стоит массивный письменный стол. На нём лежит большая толстая книга. Подойдя ближе, Каролина видит, что это Тора.
Она берёт книгу со стола и начинает листать, и в этот момент в комнату входит Самуил Соломонович.
Каролине вдруг становится неловко. Как она вообще могла додуматься потрогать без разрешения чужую вещь!