Камни
Шрифт:
Добить правдой.
Как знать, может, Самуил Соломонович был прав, когда решил, что лучше ему ничего не знать.
Что если действительно, как говорят в народе, «меньше знаешь — крепче спишь»?..
Какой-то иной внутренний голос, который даже звучит по-другому, проклёвывается откуда-то из недр её сознания.
Не неси чушь, Заболоцкая Каролина Витольдовна, врач-психиатр первой категории.
Принимать обезболивающее, когда в теле зреет нарыв, — это худшее, что можно придумать.
Уж
«Я не могу думать только о нём», — тут же приходит ей в голову.
«Даже если хотела бы».
«Я не имею права».
«Я должна думать о ребёнке».
Мысль о том, что, если она потеряет этого ребёнка, то больше детей у них наверняка не будет, оказывается такой болезненной, что из её глаз начинают литься слёзы.
Она не знает, что ей делать. Позвонить Самуилу Соломоновичу? Сказать, что Давид прочитал дневник и письмо и ушёл куда-то из дома, а она этот момент упустила?
«Ты не можешь быть за всё в ответе! — кричит что-то у неё внутри. — Не можешь и не имеешь права! Как бы сильно ты его ни любила!
Он не подумал о тебе и вашем ребёнке, когда свалил куда-то в неизвестном направлении и перестал отвечать на сообщения и звонки!»
Это всё было бы верно, если бы не…
…если бы не то, что, возможно, он был не в себе.
Каролина снова хватает телефон, чтобы в очередной раз набрать номер, как вдруг тот начинает звонить сам.
Это незнакомый стационарный номер с кодом Санкт-Петербурга.
Каролина тут же нажимает на зелёную иконку приёма вызова.
— Да, — произносит она каким-то чужим осипшим голосом.
— Каролина Витольдовна? — интересуется женщина в трубке.
— Да, это я.
— Вас беспокоит Городская Мариинская больница, отделение неотложной кардиологии, — вежливый, доведённый до автоматизма голос делает вежливую, доведённую до автоматизма паузу, после чего продолжает: — Вашего супруга доставили к нам с сердечным приступом.
Внутри всё холодеет, но Каролина изо всех сил старается взять себя в руки.
«Выключи истеричную бабу, — велит она себе. — Включи врача».
— Он в сознании? — задаёт она вопрос, который первым делом задал бы, должно быть, действительно только врач.
— Сейчас да. Ваш супруг сказал, вы в положении. Извините, что приходится вас нервировать, но сообщить ближайшим родственникам мы обязаны.
— Знаю, что обязаны, я сама врач, — она произносит это настолько чётко, что женщина на другом конце провода, должно быть, думает, что она бесчувственный робот.
Впрочем, вряд ли: медик медика всегда поймёт.
— Спасибо, что позвонили, — продолжает она. — Я сейчас приеду. И быстро добавляет: — Не звоните, пожалуйста, больше пока никому.
Женщина на другом конце провода соглашается никому не звонить и вешает трубку.
Каролина открывает приложение вызова такси.
Ей хватает нескольких секунд, чтобы понять, что такси она сейчас будет ждать долго, и, зная, сколько сейчас в Петербурге таксистов, совершенно не знающих города, ехать она будет тоже долго.
Она задумывается на пару мгновений, а затем открывает мессенджер.
Только сейчас она начинает чувствовать, насколько ледяными стали её пальцы.
Напротив имени в окне переписки светится заветное «в сети», и Каролина быстро набирает:
Паш, привет, ты в городе?
В ответ очень быстро прилетает:
Привет, да)
И тут же вдогонку:
Что-то случилось?
Она плотно сжимает губы. Пальцы её теперь похожи на ледышки.
Если можно, отвези меня в Мариинскую больницу, пожалуйста
Она отправляет это и, видя, что Паша уже пишет ответ, быстро печатает:
Давида туда с сердечным приступом забрали
Отчего-то она ждёт от Паши перепуганных смайликов либо вопроса о том, что случилось. Но в окне переписки тут же появляется:
Я приеду сейчас. Ты дома у вас, в Василеостровском?
Да.
Всё, сейчас выезжаю.
Она уже закрывает окно переписки, когда вверху всплывает уведомление мессенджера.
Там написано:
Сама, без меня, только не уезжай никуда…
И вслед:
Пожалуйста)
Каролина пишет в ответ, что сама никуда не поедет.
[1] Золотой семирожковый подсвечник на семь свечей; вместе со Звездой Давида является одним из наиболее известных символов иудаизма.
[2] Они говорят со мной (идиш).
[3] Они вернулись (идиш).
[4] Я снова их слышу (идиш).
[5] Они хотят, чтобы я убила его (идиш).
2
— Рад, что ты решил навестить меня, — Самуил Соломонович произносит это будто бы уверенно, но Давид видит, что это совершенно не так.
За эту пару с лишним недель, что он пролежал в больнице, отец словно постарел на несколько лет.
— Меня в пятницу вечером выписали, — отвечает он. — То есть позавчера. Но вчера был шаббат, и я…
— И ты решил, что нечего мне радоваться твоему визиту, — Самуил Соломонович горько усмехается. — Я приезжал в больницу почти каждый день. Мне было важно услышать всё о твоём состоянии лично от врачей, а не по телефону. Мне сказали, что тебе нельзя волноваться, и я не стал тревожить тебя своими посещениями. В конце концов, нужно уметь оставлять человека в покое, — он делает паузу, а затем добавляет: — Даже близкого, родного и очень любимого. Если понимаешь, что так будет лучше. Для него лучше, — он складывает руки на груди. — Ну входи же, не стой на пороге.