Канатная плясунья
Шрифт:
— Почему же ты меня не предупредил? Я бы вела себя иначе.
— Я боялся. Не хотел тебя огорчать.
— Ах, Кантэн, Кантэн! Какую глупость ты устроил!
Доротея умолкла и больше не упрекала товарища. Только, подумав, спросила:
— Как ты думаешь, куда они делись?
— Верно, я ошибся впопыхах и положил их не в корзину, а в другое место. А куда — не помню. Я перерыл все корзины и ничего не нашел. Жандармы, конечно, отыщут.
Дело принимало плохой оборот. Серьги в фургоне — прямая улика. А там — тюрьма, арест.
— Не
Вдруг на пороге вестибюля вырос жандармский бригадир с одним из замковых лакеев.
— Молчи, — шепнула Доротея. — Не смей говорить ни слова.
Жандарм направился к Доротее.
— Мадемуазель Доротея?
— Да, это я. Что вам угодно?
— Пожалуйте за мною. Мы принуждены вас…
— Нет-нет, — перебила жандарма графиня, спускавшаяся по лестнице с мужем и Раулем Дювернуа. — Я протестую. Не причиняйте этой барышне никаких неприятностей. Тут недоразумение.
Рауль Дювернуа поддержал мадам де Шаньи. Но граф остановил жену:
— Друг мой, это пустая формальность. Бригадир обязан ее исполнить. Кража совершена, власти должны произвести дознание и допросить присутствующих.
— Но не эту девушку, которая раскрыла кражу и предупредила нас о том, что против нас затевается.
— Почему же не допросить ее, как всех? Может быть, Эстрейхер прав, предполагая, что серьги пропали не из шкафа. Ты могла надеть их сегодня по рассеянности, и они могли выпасть из ушей. Кто-нибудь их поднял и…
Жандарму надоело слушать спор супругов Шаньи, но он не знал, что предпринять, и Доротея сама вывела его из затруднения.
— Вы правы, граф, — сказала она. — Моя роль должна казаться подозрительной. Вы не знаете, откуда я знаю буквы секретного замка. Не делайте для меня исключения и не освобождайте от обыска и допроса. — Потом, обернувшись к графине, добавила: — Пощадите ваши нервы, графиня, и не присутствуйте при обыске: это зрелище не из приятных. И не волнуйтесь за меня. Наше ремесло такое, что приходится быть ко всему готовой, а вам это будет тяжело. Зато я вас очень прошу — вы сами поймете почему — присутствовать на моем допросе.
— Хорошо. Даю вам слово.
— Бригадир, я к вашим услугам.
Доротея вышла вместе с жандармом и всеми своими компаньонами. Кантэн шел с таким видом, точно его вели на эшафот. Капитан заложил руки в карманы, крепко зажав в кулачке веревку от коляски с игрушками, и весело насвистывал песенку с видом опытного человека, который привык ко всяким переделкам и знает, что все они кончаются пустяками.
Подойдя к своему фургону, Доротея увидела Эстрейхера, беседующего с жандармами и лакеями замка.
— Это вы направили на нас следствие? — спросила она с веселой и приветливой улыбкой.
— Конечно, — ответил Эстрейхер в том же тоне. — И в ваших собственных интересах.
— Благодарю вас. В результате
Потом обернулась к бригадиру:
— Ключей не полагается. В «Цирке Доротеи» нет замков. Все открыто. В руках и карманах — нет ничего.
Бригадир, по-видимому, не любил обысков. Зато лакеи усердно принялись за дело, а Эстрейхер распоряжался.
— Извините меня, — сказал он Доротее, отводя ее в сторону. — Я нарочно стараюсь отвести от вас всякое подозрение.
— Я понимаю ваше рвение. Вы прежде всего заботитесь о себе.
— Как так?
— Очень просто. Вспомните нашу беседу. Виноват кто-нибудь один: или вы, или я.
Эстрейхер почувствовал в Доротее серьезного противника и испугался ее угроз, но не успел сообразить, как ему действовать. Он стоял рядом с нею, был любезен, даже галантен и вместе с тем тщательно руководил обыском, свирепея с каждой минутой. По его указанию лакеи вытаскивали корзины и ящики, вываливали из них разный убогий скарб, среди которого пестрели яркими пятнами любимые платки и шарфы Доротеи.
Обыск продолжался более часу. Серег нигде не оказалось.
Исследовали пол и потолок фургона, распороли матрацы, упряжь, сумку с овсом, ящик с провизией. Все напрасно. Потом обыскали Кантэна и мальчиков. Горничная графини раздела Доротею, ощупывая на ней каждый шов. Пропажи и тут не нашли.
— А это? — спросил Эстрейхер, показывая на большую корзину, валявшуюся под фургоном.
В ней лежали разные обломки, тряпки и грязная кухонная посуда. Кантэн зашатался. Доротея подскочила к нему и обняла его.
— Бежим, — простонал он.
— Дурак, серег там нет.
— Я мог перепутать.
— Дурак, говорю тебе. В таких вещах не ошибаются.
— Так где же коробочка?
Доротея дернула плечами.
— Ослеп ты, что ли. Посмотри.
— Разве ты ее видишь?
— Да.
— В фургоне?
— Нет.
— Так… где же?
— На земле, под ногами Эстрейхера.
И она указала на повозочку капитана. Ребенок пускал волчок и совсем забыл про остальные игрушки. Повозочка опрокинулась — и все коробочки и крошечные чемоданчики рассыпались по земле. Одним из этих чемоданчиков и была коробочка с печатью, куда Кантэн засунул серьги. Сегодня после обеда капитан стал рыться в разном хламе и решил забрать ее себе как дорогую вещь.
Доротея сделала непоправимую ошибку, показав Кантэну коробочку. Она не знала, до чего хитер и наблюдателен Эстрейхер. Он понял, что Доротея себя не выдаст, зато упорно следил за Кантэном. Он заметил его страх и смущение и понимал, что Кантэн непременно выдаст себя.
Так и случилось.
Увидев коробочку с сургучной печатью, Кантэн облегченно вздохнул. Он решил, что никому не взбредет в голову распечатать детскую игрушку, лежащую, как хлам, на песке. Эстрейхер, ничего не подозревая, несколько раз толкал ее ногой. Капитан обиделся, надулся и сделал ему замечание: