Канцтовары Цубаки
Шрифт:
Неподалеку от станции я зашла в бар, заказала бокальчик розового вина и выпила за упокой господина Конноскэ, закусывая белой фасолью с фисташковой пастой. Письмо-соболезнование я написала впервые в жизни, и то ли от радости, что выполнила заказ как следует, то ли еще почему, но захмелела довольно быстро. И уже в полдесятого вышла из бара, чтобы не пропустить последний автобус на Камакура-гу.
На следующее утро я перечитала заново все, что написала вчера. Медленно и придирчиво, только что не вылизывая каждое предложение, проверила, все ли знаки верны, все ли буквы на месте, все ли фразы уместны для такого особого случая. И, заклеив конверт, проставила на нем с изнанки свой личный штампик — красный иероглиф «юмэ» [30] .
30
Юмэ (яп. ?) —
Дело сделано.
Запаковав конверт в похоронный «мешочек для благовоний», я отправила его Мадам Кефир заказным письмом.
Воскресным утром, когда я снимала с веревки во дворике высохшее белье, меня окликнула из своего окошка госпожа Барбара:
— Может, сходим куда-нибудь позавтракать?
— Отличная мысль! — отозвалась я.
Воскресенье у «Канцтоваров Цубаки» — выходной, можно и отдохнуть. Хотя никаких особых планов у меня не было, я подумывала прогуляться до ближайшего храма и поучаствовать в дзенском ретрите. Но жарища с утра стояла такая невыносимая, что от одного развешивания белья у меня уже перехватывало дыхание. Пожалуй, и правда, будет куда веселее в кои-то веки позавтракать в каком-нибудь ресторанчике.
— А куда пойдем? — уточнила я чуть громче, чтобы она лучше расслышала.
Прячась за живой оградкой из гортензий, госпожа Барбара аккуратно подкрашивала губы. Гортензии на ее участке от долгой жары совсем поникли. На мой взгляд, нет зрелища печальнее, чем обтрепанные гортензии, но, как бы тесно мы ни дружили с госпожой Барбарой, подстригать захиревшие цветы в ее садике — увы, не моя забота.
— Как соберешься — дай знать! — проговорила она уже ярко-розовыми губами, когда я снимала с веревки последний лифчик.
Но если кому и нужно долго собираться перед выходом, так это ей самой. Вот и сейчас, небось, продолжала вертеться перед зеркалом, плямкая губами и поправляя на них помаду — м-па! м-па!
Такая уж у нас с нею «соседская дружба» — можем вот так вдвоем сорваться куда-нибудь без всякой предварительной договоренности. Не могу припомнить, чтобы дружила с ней, когда была маленькой. Да и Наставница не особенно с ней любезничала, хотя вроде и не враждовала. Если и виделись, то разве только в дверях, когда нужно было передать очередной циркуляр из жилищной конторы.
И тем не менее когда я, уже взрослая, уехала из Камакуры, а потом вернулась, мы, как ни странно, сошлись с госпожой Барбарой характерами и стали общаться теснее. Не очень близко, но вполне дружелюбно.
В начале девятого я сажаю ее на багажник велосипеда, и мы стартуем. Возить на багажнике женщину преклонных лет — задачка не для слабонервных, но с рефлексами у госпожи Барбары пока еще все в порядке, и за мою талию она держится крепко. Сидит боком, свесив обе ноги на одну сторону, и в такой позе напоминает невинную первоклашку.
В такой ранний час тротуары Комати [31] почти безлюдны, и мы несемся по ним с ветерком.
— Погода чудесная… Может, в «Гарден»? — предлагает моя пассажирка. Я киваю: сама подумывала о том же.
На железнодорожном переходе мы спешиваемся, перебираемся через пути ветки Ёкосука. Их обочины, докуда хватает глаз, утопают в белых цветах. Одного взгляда на этот прекрасный пейзаж хватает, чтобы почувствовать: вот оно, настоящее лето!
Оказавшись на Имакодзи, добираемся до «Кинокунии» [32] , сворачиваем за угол и, не доходя до «Старбакса», попадаем в открытое кафе «Гарден». Сейчас, в разгар лета, трапезничать за столиком на веранде, любуясь горными склонами, — удовольствие особое.
31
Здесь и далее: Комати, Имакодзи, Онаримати — центральные улочки Камакуры, на которых, несмотря на частичную модернизацию, до сих пор сохраняется колорит древних времен.
32
Кинокуния (яп. ????) — старейшая и крупнейшая сеть книжных универмагов Японии (зачастую на подземных этажах также торгуют деликатесами и алкоголем).
Я заказываю тосты, госпожа Барбара выбирает мюсли с орехами и изюмом. Мы неторопливо завтракаем, болтая ни о чем. В основном обсуждая местные новости. Там-то открылся новый магазинчик, в таком-то ресторане совсем испортился вкус, в такой-то кофейне хозяин пристает к молоденьким официанткам — и все прочее в том же духе. Как всегда, за щебетанием о том, что в принципе совершенно нас не волнует, и пролетает время.
Кофе мы допиваем уже к одиннадцати. Госпожа Барбара открывает любимую плетеную корзинку из ротанга, достает новенький айфон.
— Ух ты! Совсем новый… Купили, что ли? — удивленно спрашиваю я.
— Поклонник принес. Сказал, по этой трубке он всегда сможет со мной связаться…
Мой взгляд скользит по глянцевому экранчику. На фото в режиме ожидания — один из ее ухажеров. Мужчина явно моложе госпожи Барбары, но, как и всё, что ее окружает, безупречно красивый.
«Сколько же, интересно, у нее бойфрендов?» — с завистью думаю я. С таким плотным графиком свиданий эта сердцеедка должна быть постоянно занята!
И тут ее айфон начинает звонить.
«Алло, алло…» — доносится до меня мужской голос. И продолжает болтать — с такими игривыми интонациями, что у меня по спине бежит холодок. Может, госпожа Барбара заколдовывает собеседника, сама о том не подозревая? И хотя его слов я разобрать не могу, мне все сильнее мерещится, будто эти двое занимаются сексом по телефону.
Закончив разговор, госпожа Барбара неловко пожимает плечами.
— Ну вот, он уже здесь, в «Старбаксе»! Так хотел увидеться, что примчался раньше назначенного. Сидит там и ждет… Легок на помине, а? Как будто услышал, что мы о нем говорим!
Последнюю фразу она произносит, понизив голос, и сокрушенно цокает языком. А затем достает из корзинки косметичку и быстро подкрашивает губы.
Витрины «Старбакса» на Онаримати поблескивают через дорогу от нас. Раньше в том доме была творческая резиденция знаменитого художника-мультипликатора Ёкоямы Рюити [33] , и «Старбакс», заселившись в здание, не тронул его исторического дизайна. Маленький пруд обнесли оградкой, а сакуры с глициниями оставили как есть. Когда хочется посидеть где-нибудь спокойно за книжкой, я частенько забредаю в этот «Старбакс». Мне нравится, что здесь можно провести хоть весь день и никто из персонала не посмотрит на тебя косо.
33
Ёкояма Рюити (яп. ?? ??, фамилия первая, 1909–2001) — культовый японский мангака (автор комиксов-манга), художник-мультипликатор и книжный иллюстратор, заслуживший в народе кличку «японский Дисней». Основатель одной из первых студий по производству мультфильмов в послевоенной Японии.