Кандидат
Шрифт:
— Как я узнаю, что человек в Обществе?
— Есть ряд ключевых фраз. Вы узнаете их после. В крайнем случае, люди упоминают об «некоей организации», либо задают вопрос о ваших способностях и одновременно с этим поправляют воротник — вот так.
Я вспомнил этот жест, это совершенно-инстинктивное движение, но почему-то в некоторых случаях оно прямо-таки отпечатывалось в памяти. Я видел его у того врача-уролога в Дальноморске, за покерным столом, видел и ещё у кого-то…
— Летов! — неожиданно осенило меня. — Летов — тоже в Обществе?
Леонард Эрнестович
— Как вы понимаете, интерн пока ещё не может знать всех членов и подробности структуры. Позже, мой друг, не спешите. Итак, мы подошли к сути первого задания. Конечно, для доставки дорогих грузов у меня есть свои люди в Курьерской службе помимо вас. Однако, во-первых, задание деликатное, и лишние знать не должны. Поэтому именно вы исполните свой профессиональный долг. Произведёте доставку груза, изготовленного моим личным артефакт-мастером для моего дорогого троюродного братца. Графа Голицына-Трефилова, Спартака Кирилловича.
— Куда? И что именно?
— Скажем так, это запакованный элемент мебели. А куда — в город Голицын-Южный, — вздохнул мой наставник.
Возникла небольшая пауза, в ходе которой, судя по всем, я должен был изобразить удивление и как-то прореагировать. Вероятно, я должен был сразу сообразить, что это за город, для чего он, и где, но понял, что ничерта не могу вспомнить.
— Мне очень стыдно, Леонард Эрнестович, но мои познания в географии до сих пор весьма скудны, мне всегда не везло с преподавателями…
— Аустралия, мой друг. Центральная Аустралия. Колония на берегу внутреннего Оранжевого моря, центр нефтегазовых промыслов. Важный пункт строительства Трансаустралийской железной дороги, призванной связать север и юг. Наш фамильный город, можно сказать. Добраться очень тяжело. Вы пейте, пейте чай, остынет.
— Когда?
— Через полторы недели, в понедельник. Командировка будет долгой, неделя, а может — и две. Рекомендую утрясти все дела.
И я принялся их утрясать.
Глава 19
Когда работаешь пятидневками, или с ненормированным рабочим днём, то на жизнь остаётся всего три-четыре часа в сутки. И грустная правда жизни состоит в том, что очень важно прожить их в балансе между целями и возможностями. Так, чтобы, одновременно, приблизиться хотя бы на шажок к выполнению каких-нибудь неведомых высот, и чтобы одновременно качественно отдохнуть, оставив себе время для работы.
Примерно так я и жил последующие дни. Успел сходить на одну тренировку к Барбару. По ребятам, с которыми мы дрались против аббисов я уже несколько соскучился, и они приняли меня вполне спокойно.
— А где Алишер? — спросил я, не заметив заводилу.
— Мокрое дело, — сказал Ленни. — Мы тут ходили сутенёров гасить… перестарался. Залёг на дно.
Быть в банде народных мстителей становилось всё более и более рискованным, но тренировку я закончил. В конце концов, выход в тёмный мир столицы тоже может когда-то пригодиться.
В этот же день переговорил и со знакомым полицейским, записавшись на одно занятие и сдачу на права. Поздно вечером поехал к Алле — сели смотреть сериал, какую-то странную бразильскую мыльную оперу про девятнадцатый век, но просмотр быстро перешёл в исследование различных подходящих поверхностей в её тесной квартирке. Больше всего мне понравился подоконник, он оказался идеальным по высоте и в достаточной степени широким, чтобы спина Аллы не касалась холодного стекла. В один из моментов я почувствовал, что кожа на пальцах и губы резко леденеет, отстранился, но всё быстро прошло.
— Всё в порядке, — заверила она. — Я уже научилась. Это ты меня научил!
Когда мы лежали, уставшие, она заговорила про свою матушку, живущую на противоположной окраине Москвы и явно намекнула на необходимость знакомства с родителями. В такие моменты я даже слегка пугался — неужели всё настолько серьёзно? Потому решил пока спустить на тормозах.
В пятницу вечером пожаловал к маман. К ней в усадьбу как раз доехал Серёга Пельмень и довёз мою красавицу, «Атлант-67». Парню маман сняла комнатушку в достаточно неплохом жилищном комплексе для крепостных на границе Москвы и Подольска, в километре от метро. Фёдор Илларионович тут же принялся проверять и нахваливать машину, сообщил, что у его двоюродного брата, мещанина, в юности была такая же, и «все барышни были его».
В субботу выяснилось, что день рождения у Сергеевой, Зинаиды Сергеевны, и Сид предложил приехать, подарить новый кухонный агрегат и что-то из мелочи. Заехали в супермаркет, приехали и посидели — встретили нас с радостью, угостили чаем и пирожками с абрикосовым вареньем.
— Полное ощущение, что побывал у родной бабушки, — признался я Сиду по дороге обратно.
— Ты помнишь своих родных? Ну, настоящих.
— Нет. Уже всё перемешалось. Все родственники во всех мирах плюс-минус одинаковые.
— Вообще… как всё это устроено? Что из себя миры представляют? Струны? Какие-то огромные пузыри?
— В логическом плане — Древо…
Я коротко рассказал ему то, что знал, не упоминая, конечно, про Бункер. Но на этот раз он приблизился очень близко к теме, вспомнил и про лифтёров, и про «спецслужбу», и про мою «инспекцию», которой я решил прикрывать перед самыми близкими своими соратниками истинные цели миссии.
— Так кто у тебя начальник? Неужели…
— Я не знаю, — сказал я. — Он точно не создатель всего сущего. Человек. Ну, или когда-то был им. Откуда — неизвестно. Просто короткий диалог перед тем, как переродиться.
— Серьёзно. А убить он тебя может? В смысле… ну, насовсем.
— Может, судя по всему, — кивнул я. — Поэтому я не хочу оплошать. Должен… всё выяснить и проверить.
— А о результатах как доложишь? Через эти самые лифты? Через лифтёров?
— Да. Через них. Кстати…
Я сделал паузу и решил всё-таки сообщить эту информацию.
— Объявился лифтёр. Помнишь, я говорил, что он однозначно будет из моего ближнего окружения? Это Андрон. Его заменили лифтёром в Дальноморске.
Сид едва не врезался на ближайшем повороте.