Каникулы Уморушки (Волшебные каникулы - 2)
Шрифт:
– Какой Пантелеич?!
– удивилась Уморушка.
– Кот Пантелеич из семнадцатой, а Мурзик из четвертой квартиры. Очень порядочные коты, оба прекрасно воспитаны. Да вы что, не знаете их разве?
– в свою очередь удивился Гвоздиков.
– Не знаем. Нам не до них сейчас, - ответила за себя и за подругу Маришка.
– А я с удовольствием наблюдаю за ними, - прогибая спинку и царапая лапками коврик, сказал Иван Иванович.
– Такие краски, такие черточки для роли нахожу - просто на удивление!
– А
– Хорош друг, который по-человечески и поговорить-то с ними не может!
– По-человечески как раз и могу, - вздохнул сокрушенно Иван Иванович. По-кошачьи пока не получается.
И он, дождавшись, когда Маришка откроет ему входную дверь, шмыгнул вверх по лестнице к чердачному люку.
– Совсем окотеет скоро со своей системой, - сделала печальный вывод Уморушка.
– Мало ему, что в шкуру кошачью залез, так он из нее еще вылезти норовит, чтобы уж совсем на кота похожим стать. Старательный больно учитель ваш, хлопот с ним - уйма.
Маришка в душе согласилась с подругой, но вслух все-таки сказала:
– Просто он поклонник Станиславского. Если бы не Станиславский, так он, может быть, и в своем костюме сыграл бы. Прицепил бы усы подлиннее и сыграл. А так...
Она еще что-то хотела сказать, но не успела: зазвонил телефон.
– Алло! Я слушаю!
– проговорила Маришка уже в телефонную трубку.
– Алло? Это кто? Гвоздиков? Или ты, Даша? Алло!
– раздалось в ответ откуда-то издалека сквозь громкое потрескивание.
– Это не Гвоздиков и не Даша, - ответила Маришка.
– Тетя Даша уехала, а Иван Иванович на крыше гуляет.
– Где?
– удивились в трубке.
– На крыше?
Маришка сообразила, что сказала не то, что следовало, и добавила:
– Нет! Уже не гуляет! Они с Пантелеичем, наверное, в сад ушли!
– и снова прикусила губу, проговорившись про Пантелеича.
На том конце телефонного провода не стали выяснять личность загадочного Пантелеича, а спросили, кто же тогда отвечает, если Гвоздиков гуляет, а тетя Даша уехала.
– Маришка. Маришка Королева.
– Внученька!!
– раздался в трубке радостный крик.
– А я тебя и не признал, милая! Это ж я, дед твой, Петр Васильевич!
– Деда!.. Здравствуй!.. Ты где? Ты приехал? А бабаня где? Она приехала?
– засыпала Петра Васильевича вопросами Маришка.
– А мы тут... У Иван Иваныча... Я и Уморушка.. А сам Иван Иваныч гулять ушел... С Мурзиком...
– С Пантелеичем!
– прошипела, подсказывая, Уморушка.
– С Пантелеичем ушел, - поправилась Маришка.
– А Мурзик - он на крыше...
Но дедушке было не до Мурзика. Слушая голос любимой внучки,
он одной рукой цепко держал телефонную трубку, а другой смахивал со щек непрошенные слезинки.
– Я здесь, внученька, в Апалихе... И наша бабаня здесь, только она дома... Нет, не болеет. С Калинычем идти постеснялась на почту. "Куда, говорит, я с вами лешими, потащусь. Застыдят еще подруженьки". Вот и сидит теперь дома... Что? Калина Калиныч? Тута! Вот он, трубку из рук дерет!
Несколько секунд в трубке кроме треска ничего не было слышно, и Маришка с испугом подумала, было, что их разъединили. Но вот раздался снова старческий голос, но уже не дедушкин, а Калины Калиныча.
– Мариш, привет! Да, Калина Калиныч... Спасибо, по-маленьку... Шустрик пещеру расчищает, чтоб Змею Горынычу попросторней было. А сам Горыныч умахал куда-то, уж и не знаю, что делать... Чую, что он живой, а где - не ведаю. Что? Розыск объявить? Всемирный? Нет уж, давай подождем. Наверно, спит где-нибудь за ракитовым кустом - ему невпервой такие шутки проделывать. Мариш, а где моя егоза? Тут? Рядышком? Дай ей говорилку, пожалуйста...
Маришка с явной неохотой протянула телефонную трубку подруге. Уморушка, ни разу в жизни не говорившая с дедом по телефону, радостно ухватилась за нее.
– Деда, это я! Ага, Умора! Что? Не "ага", а "да"? Ага, поняла... Поняла, да.. Забуду навеки... Что? Не колдую? Конечно, нет... Если честно? Если честно - случилось разок... Что? Нет, все живые... Все живые, говорю! Что сделала? Что - пустяки... Ну, бесенка одного в размерах уменьшила... Что - зачем? А-а... Ну, чтоб в чемодан влез. Нет, бесом он сам стал, я только уменьшила. Честное слово, не вру - сам! Вот не сойти мне с этого места!
Услышав о проделках любимой внучки, Калина Калиныч сначала побледнел, потом позеленел, а когда пришел немного в себя, то выкрикнул в телефонную трубку громовым голосом:
– Все!!! Запрещаю тебе колдовать до следующего года!.. Абрус-кадабрус!!! Все!!!
И вслед за страшными словами заклятия Уморушка услышала короткие и противные гудки: это Калина Калиныч в гневе швырнул трубку на телефонный аппарат. Уморушка, еще не понимая толком, что произошло, тоже положила трубку на место. "Запрещаю колдовать до следующего года!.. Абрус-кадабрус!.. Все!.." - гудело в ее ушах.
И тут она вспомнила Ивана Ивановича, безмятежно прогуливающегося в обществе Мурзика и Пантелеича, вспомнила "лишнего" Петю Брыклина - и слезы градом посыпались на пол из ее чудесных изумрудных глаз.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА ПРИКЛЮЧЕНИЯМИ *
Глава первая,
в которой принцесса получает записку
Вот и наступил ответственный и праздничный день для Маришкиной школы: сегодня у них представление! Уже установлены нарядные декорации, уже надеты отличные костюмы, уже наложен на актеров грим... Еще минута - и спектакль начнется. Правда, запропастился куда-то главный постановщик всего этого торжества - учитель литературы, Игорь Игоревич; но вот появился и он и прямо с порога заявил: