Каникулы в Чернолесье
Шрифт:
Сверхволки не чувствуют любовь так, как люди. Человеческое тело – липкое и рыхлое, и человеческие мысли тоже. Взять хотя бы эти пошлые посты о «половинках», которые ищут друг друга. Я бы сказал, на что это похоже, но лучше промолчу.
Люди постоянно придумывают разные красивые слова о своей любви, потому что сами в нее не верят. Любовь кончается, когда они от нее устают. И тогда они вздыхают с облегчением.
Волки – другие. Мы сильные и смелые. Мы не липнем друг к другу, потому что любим свободу. Но мы остаемся верными до самой смерти – думаю, об этом вы тоже слышали. Мы не устаем от
Зато и смерть к нам гораздо ближе.
Да, эта ночь была какой угодно, но уж точно не скучной. Мы гонялись друг за другом и делали вид, что не можем настигнуть. Мы ловили и держали друг друга, как будто боялись потерять. Мы катались по траве, чтобы остыть, и пили воду из туманного ручья – и эта вода казалась волшебным питьем, придающим силы. Лучше любого любовного зелья.
– Ты быстрый и смелый, мой милый Сергей, – говорила мне Майя. – Но ты станешь еще сильнее. Ты станешь самым быстрым и сильным. Ты будешь первым из всех наших волков, если только захочешь.
– А как же твой брат? – спрашивал я. – Разве не он главный у «Эдельвейса»?
– Ты еще глупый, малыш. Хорошо еще, что ты быстро учишься… Что нам Феликс? Он всего лишь вожак этой стаи. Этой кучки байкеров-пионеров. Но ты… ты рано или поздно ты будешь самым сильным из всех в этом мире. Ты будешь самым могучим сверхволком. Я верю в тебя, я это вижу… я это чувствую… и знаешь что?
– Нет, – отвечал я, улыбаясь.
– Ты всегда будешь моим, Сергей Волков.
Мне нравилось, что она так говорит. Я ей верил, да и трудно было бы ей не поверить. Наверно, вы понимаете, почему.
Я был влюблен по самые уши.
Я все же пытался бороться с ее колдовством. Там, на песчаном склоне, среди кривых сосновых корней, я словно бы в шутку накинулся на нее, и вдвоем мы покатились вниз, пока не оказались внизу, у самой воды, нос к носу. И тогда я спросил беззвучно:
– Ну, а ты? Ты не предашь меня, Майя? Ты будешь всегда со мной?
Я чувствовал, как она дрожит всем телом – но не мог понять, почему. А ведь она тоже не может врать, понял я вслед за этим. Сверхволки не лгут друг другу. Все, что они умеют, – это с большим трудом скрывать свои мысли.
– Конечно… – сказала она. – Конечно, нет.
Холодная молния ударила мне в голову.
– Что ты говоришь, Майя? – воскликнул я. – Как ты можешь?
– По крайней мере, честно, – раздался знакомый голос за моей спиной. Очень знакомый голос.
Я даже успел оценить, как похожи их голоса – брата и сестры.
Я оглянулся и видел над обрывом темный силуэт волка. Я не удивился бы, если бы за его спиной оказалась вся стая.
Я подумал, что если они сейчас нападут, то я буду драться.
– Не надо глупостей, – сказал мне Феликс. – Мы не будем драться. В конце концов, мы сами тебя пригласили.
Сказав так, он сделал неуловимое движение всеми четырьмя лапами – и оказался внизу, рядом со мной.
– Только отпусти сестричку, – сказал он очень ровно. – Я обычно не лезу в ее амурные дела… но могу и сорваться.
Я сел на хвост. Майя осталась лежать у моих ног, и ее бока все еще слегка подрагивали от волнения – а может, от смеха? Я чувствовал себя глупо.
– Я здесь не для того, чтобы мешать чьему-то
Я посмотрел сперва на него, потом на Майю. А потом снова на него.
– Это опять была подстава? – уточнил я. – Теперь ты подослал ко мне Майку?
– Неужели ты остался в обиде? – усмехнулся он. – Или… она?
Майя поднялась на лапы. Отряхнулась от песка. Напоследок взмахнула хвостом так, что едва не заехала Феликсу по носу. Это, кстати, очень больно, если целиться получше.
– Заткнулся бы ты, братец, – сказала она. – Что ты об этом знаешь?
– Многое.
Они опять посмотрели друг другу в глаза, как они умели, и я не мог понять, о чем они говорят. Конечно, брат с сестрой лучше слышат свои мысли, чем кто-то чужой, думал я. У меня такое получалось только с одним человеком. Который, правда, навсегда остался волком.
Мне стало стыдно. Я совсем забыл про Вика.
– Может, я пойду? – спросил я. – Не люблю, когда меня разводят втемную.
Они разом обернулись ко мне.
– На то мы и темнейджеры, хе-хе, – сказал Феликс. – Ладно, прости. Проехали. Никто тебя не разводил. Сегодня это была личная инициатива моей сестры. Она, видишь ли, очень скучала по тебе.
– Рад был ее развлечь, – сказал я холодно.
– Ты не понял. Это не развлечение. Это… посвящение. Ты вступаешь в нашу команду. Становишься бойцом «Эдельвейса», моим первым помощником. Широким шагом идешь к успеху. И забываешь навсегда эти свои детские игры с дедушкой Германом. Пускай дальше возится со своими газовыми горелками и пернатым пенсионером… теперь он, кажется, завел дворового пса?
Я не ответил, и Феликс продолжал еще громче:
– Слушай меня, дружище, и слушай внимательно. Нет больше Сереги-лесника! Нет юного друга природы, смотрителя лесных лужаек! Есть яростный боец Грей Уолкер! И один из самых перспективных в своей касте. А я, поверь мне, видел многих.
– Ты и Андрону говорил то же самое? – спросил я.
– Да какое тебе дело до Андрона? Андрон сдох! Андрон слишком много стал про себя думать! – тут Феликс остановился и тоже взмахнул хвостом, как будто стирал с классной доски ненужные формулы. – Но есть и хорошая новость. Ты круче любого засранного Дрона, младший Волков. Я еще помню, как ты чуть не уделал меня в нашу первую встречу… моя сестренка тогда сказала мне… впрочем, неважно, что она сказала. Важно то, что она никогда не ошибается.
Тут Майя тихо рассмеялась.
– И доктор Флориан тоже, – сказала она.
Я обернулся. И увидел за своей спиной еще одну черную фигуру. Только сейчас это был не волк, а человек.
Этот человек был высок и худ. Желтая луна освещала его с головы до ног неверным и призрачным светом, и я хорошо видел на его голове странную фуражку с блестящим козырьком (можно было разглядеть даже блестящий серебряный череп вместо кокарды), а также его кожаный плащ, высокие сапоги и тонкую тросточку, больше похожую на указку, в его руках.