Каньон Тираннозавра
Шрифт:
Тут он почувствовал, как ему самому к затылку приставили пистолет. Это был Бродбентов револьвер 22-го калибра.
– Считаю до трех, – сказал Бродбент.
– Я ее прихлопну! Точно прихлопну!
– Раз.
– Клянусь, я ей вышибу мозги! Я не шучу!
– Два.
Понимая, что на два выстрела времени не хватит, Мэддокс извернулся, рванулся к Бродбенту и выпалил, не целясь, но попав чуть ли не в лицо. Том упал. Мэддокс прицелился, выстрелил для верности еще раз и нанес Бродбенту страшный удар в пах. И тут внезапно руку Джимсона свело, а пистолет выстрелил снова, уже сам. Одновременно Мэддокса словно резко
– Нога! – взвыл Мэддокс, роняя пистолет. Он бешено рванул брюки, пытаясь прикрыть свою рану. – Моя нога! – Кровь хлестала сплошным потоком, его кровь, и ее было так много! – Я истеку кровью!
Женщина отступила, держа Мэддокса на мушке его же собственного «глока». Отойдя на достаточное расстояние, она подняла пистолет, прицелилась как следует, и по ее манере держать оружие Мэддокс понял: стерва умеет с ним обращаться.
– Нет! Подожди! Пожалуйста!
Она не стала стрелять.
Но этого уже и не требовалось. Кровь, бившая из разорванной бедренной артерии Мэддокса, насквозь промочила обе штанины.
Женщина засунула пистолет за пояс и торопливо опустилась на колени перед раненым Бродбентом, лежавшим на песке. Мэддокс смотрел на нее, и его переполняло облегчение оттого, что она не выстрелила и он еще жив. Джимсон чувствовал струящиеся по щекам слезы благодарности, но вот у него началось головокружение, и стены ущелья заплясали, заходили ходуном. Мэддокс попробовал встать, однако, не сумев даже поднять голову из-за страшной слабости, упал обратно на песок – неодолимое бессилие словно придавливаю его к земле.
– Нога... – прохрипел он.
Ему хотелось посмотреть на свою ногу, но не получалось, мешала слабость. Теперь он видел лишь высокое синее небо над головой. И Мэддокс начал как бы отдаляться от происходящего, будто стал дымом и теперь поднимался, рассеивался, растворялся, превращаясь в ничто.
А потом он и в самом деле стал ничем.
3
Уайман Форд остановился около каменной колонны и постоял, прислушиваясь. Вокруг царила тишина. Но ведь только что до него отчетливо доносились выстрелы – три очереди, выпущенные из автоматического оружия, вполне возможно – из винтовки М-16, а за ними последовали два выстрела, прозвучавшие глуше, – это, вероятно, был крупнокалиберный пистолет. Звуки, похоже, раздавались на дальнем крае Места Дьявольских Игрищ, наверное, в миле к северо-востоку, за беспорядочным нагромождением камней.
Форд подождал, надеясь услышать еще что-нибудь, но после немногих выстрелов все стихло.
Он отошел в тень. Происходило нечто из ряда вон выходящее. Если подготовка, полученная в ЦРУ, чему-то его и научила, так это следующей истине: выживает тот, кто обладает более ценной информацией. Оружие, высадка десантников и высокотехнологичное оснащение играют не столь важную роль. В схватках побеждают в первую очередь благодаря информированности. Ее-то Форду сейчас и не хватало.
Он поболтал флягой, встряхивая воду, отвинтил крышку, отпил немного. Оставалось примерно пол-литра, а ближайший источник воды находится, по всей вероятности, милях в двадцати. Форду нужно идти прямо к воде, больше делать нечего. Однако выстрелы раздавались недалеко, и на пересечение долины – а они донеслись с другого ее конца – понадобится каких-то двадцать минут.
Форд повернул назад, твердо решив выяснить, что происходит. Он пошел на северо-восток через Место Дьявольских Игрищ, направляясь к устью каньона и минуя цепочки низких песчаных дюн. Форд перелез через несколько плоских камней, пересек ряд холмиков мелкого каменного мусора и золы, спрыгнул в сухое русло и продолжал свой путь.
Противоположный край Места Дьявольских Игрищ имел еще более странный вид, чем рисовал в своем воображении Форд. Стены каньона с обеих сторон словно расступались, песчаник перемежался с глинистым сланцем и вулканическим туфом. Во многих боковых каньонах, заканчивающихся тупиками, громоздились голые куполообразные валуны и виднелись узкие полосы песка, смешанного с камнями. Вся местность состояла из сплошных неровностей. И ведь где-то здесь находился немыслимо громадный окаменевший динозавр.
Форд покачал головой. Каким же он был глупцом, до сих пор думая лишь о поисках ископаемого. Выбраться бы отсюда живым, унести бы ноги.
4
Том открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Салли. Ее светлые волосы падали ему на лицо, он чувствовал их запах. Салли осторожно прикладывала к его голове кусок ткани.
– Салли? С тобой все в порядке?
– Со мной все отлично. Это тебя вот пуля задела. – Салли попыталась улыбнуться, хотя ее голос дрожал. – И ты какое-то время пролежал в отключке.
– А он?
– Умер. Вроде бы.
Том успокоился.
– А долго я?..
– Всего несколько секунд. Боже мой, Том, я подумала... – Голос ее прервался. – Еще четверть дюйма вправо, и... ладно, не важно. Черт, ты такой везунчик.
Том попробовал подняться и поморщился – в голове болезненно загудело.
Салли снова уложила его на спину.
– Я еще не закончила. Тебя царапнуло, возможно, есть контузия, но кость не повреждена. Твердолобый ты мой. – Она перевязала ему голову полоской голубого шелка. – Пусть Армани займется дизайном повязок. Ты смотришься обалденно.
Том попробовал улыбнуться, сморщился.
– Слишком туго?
– Нет, хорошо.
– Кстати, я тебя еще даже не поблагодарила. Здорово ты тогда с тем незаряженным пистолетом...
Он коснулся ее пальцев. На минуту Том и Салли застыли, держась за руки.
– Помоги-ка мне сесть, – попросил Том. – Вроде в голове проясняется.
Салли приподняла его, затем помогла ему встать на ноги. Том покачнулся, но головокружение быстро прошло.
– Ты точно нормально себя чувствуешь? – спросила Салли.
– Я о тебе гораздо больше беспокоюсь, чем о себе.
– Я придумала: давай поменяемся беспокойствами.
Том, стараясь не обращать внимания на жажду, принял наиболее устойчивое положение. Он увидел человека, распростертого на песке – подонка, который похитил, а потом пытался изнасиловать и убить его жену. Мертвец лежал на спине, вытянув руки вдоль туловища, и походил на спящего. Ноги он держал прямо; на джинсах, на правой штанине, зияло большое отверстие – туда попала пуля. Штанина почернела от крови, вытекшей из бедра. Огромная ее лужа постепенно впитывалась в песок.