Кантор идет по следу
Шрифт:
– Я вижу, у вас есть машина?
– Есть, но надолго ли… Если я не смогу достать денег на продолжение строительства, придется ее продать.
– Об этом мы с вами поговорим позже, а сейчас, если вы не возражаете, я хотела бы взглянуть на вашу виллу.
«Практичная, осторожная курица», – подумал Семеш, а вслух произнес:
– Пожалуйста, хоть сейчас. Мне будет очень приятно. Это, видимо, означает, что я могу надеяться, а?
– Человек может надеяться лишь на милость божью. Он посылает нам и хорошее, и плохое. – Дитке отпила несколько глотков
Семеш подозвал официантку и расплатился.
– Вы слишком много дали ей на чай, – заметила Дитке, когда официантка отошла от стола. – До свадьбы мы с вами будем вести расчеты порознь. Сейчас я вам задолжала двенадцать форинтов сорок филлеров. Сумму, которую вы дали официантке на чай, я с вами делить не стану.
– О, я с вами полностью согласен, но я так обрадовался встрече с вами, что действительно дал на чай больше положенного. Но разрешите мне по случаю нашей первой встречи заплатить за вас!
– Пожалуйста, – не стала противиться Дитке, – но я остаюсь верна своим принципам: быстрый и точный расчет способствует крепкой дружбе. Прошу заметить это. И вообще, легкомыслия я не люблю.
Семешу ничего не оставалось, как слушать ее и кивать, а в голове у него роились мысли, что с этой скрягой, видно, ничего не выйдет и пора бы ему исчезнуть с ее глаз.
– А где стоит ваша машина? – поинтересовалась Дитке..
– Моя машина? Одну минуту… – Семеш стал разглядывать машины на стоянке.
«Черт возьми! – выругался он про себя. На стоянке среди „Волг“, „фордов“ и „опелей“ стояло, по крайней мере, восемь „трабантов“, а он, как назло, забыл номер машины, на которой приехал.
Наугагд Семеш подошел к первому попавшемуся «трабанту» и, всунув ключ, проговорил:
– Кажется, это моя. – Однако ключ почему-то не поворачивался.
– Эй! Что вам нужно?! – крикнул Семешу лысый мужчина, рассматривавший витрину магазина.
– Как что? Что нужно! Уехать хочу. Машина-то моя, – обиженным тоном ответил Семеш.
– Ваша не машина, а милая дамочка. – И лысый решительно направился к нему.
– Попрошу выбирать слова! – бросил Семеш лысому и, повернувшись к Дитке, добавил, но так, чтобы слышал лысый: – Черт бы их побрал! Понаделали этих «мыльниц» и покрасили в один цвет. Поди разберись, где машина твоя, а где чужая…
Семеш ломал себе голову над тем, как бы с честью выйти из этого щекотливого положения. Его даже в пот бросило. И вдруг он вспомнил, что на зеркальце заднего обзора в машине Турка болталась игрушечная фигурка Швейка. Он подскочил к третьей в ряду машине е фигуркой Швейка и, бросив презрительный взгляд в сторону лысого, с облегчением сказал:
– Вот она, моя!.. Прошу вас. – И Семеш галантно открыл дверцу. Заметив подозрительный взгляд дамы, он объяснил: – Эти машины такие одинаковые, что не удивительно, если не узнаешь собственную и сядешь в чужую… А как разошелся этот лысый тип! Балда, да и только: думает, если у него машина есть, то у других ее нет. Никакой тебе деликатности! Одна грубость…
Через минуту они уже ехали по улице. Не имея нужного опыта, Семеш вел машину осторожно. Не без труда он выехал из центра и свернул на набережную, которая была относительно свободной. Пользуясь этим, Семеш несколько отвлекся и начал расписывать красоту Будапешта. Практичная Дитке с удивлением слушала его восторженную болтовню. Она будто впервые в жизни видела и Королевский дворец, и Собор короля Матьяша, и Бастион рыбаков, и Цепной мост, и здание академии, и парламент с его многочисленными башенками… Виной тому был торжественный голос Семеша.
В Буду Семеш проехал по мосту Маргит, миновал минарет Гюль Баба. Проезжая мимо ресторанчика Пейерли, он не забыл упомянуть о том, какой великолепный фасолевый суп там подают, а через несколько секунд уже рассказывал ошеломленной Дитке какую-то древнюю легенду о нашествии турок на Венгрию.
Свернув на улицу Вархалои, он поехал на подъем. Минуя научно-исследовательский институт связи, Семеш со знанием дела начал распространяться о современной сверхдальней связи. Насладившись произведенным на даму впечатлением, Семеш заговорил о том, что, по его глубокому убеждению, мужчина должен содержать женщину, должен создать для нее удобное гнездышко и тому подобное.
– Вот мы и приехали, дорогая, – Семеш затормозил перед недостроенной виллой, которую облюбовал заранее. Выйдем, дорогая!..
Выйдя из машины, он галантно открыл дверцу и пригласил даму выйти.
– Только осторожно, не запачкайтесь, пожалуйста, – вежливо предупредил он. – Знаете, при строительстве не обходится без известки, глины, обломков кирпича…
Дама, словно зачарованная, остановилась перед виллой и оценивающим взглядом начала ее осматривать. Не сдержавшись, она назвала возможную цену виллы:
– Триста, нет, тысяч четыреста.
Семеш вытирал руки платком и переступал с ноги на ногу.
– Так-так! – громко произнесла Дитке. – Так почему же приостановились строительные работы?
– Положение довольно щекотливое, – с наигранным замешательством начал объяснять Семеш. – Как я уже говорил, у меня не хватило денег, а влезать в долги мне не захотелось. При займе в банке нужно платить шесть процентов, в другом месте потребуют и того больше. К сожалению, с января подорожали строительные материалы. Если бы не это… А тут еще и одиночество, когда сам не знаешь, для чего и для кого все это строишь…
– А сколько же денег вам требуется для завершения строительства? – перебила его Дитке.
«А она намного хитрее, чем я думал», – мелькнуло у Семеша в голове.
– Для полного завершения, включая установку котла для парового отопления, нужно приблизительно… – Семеш нахмурил брови, сделав вид, будто производит в уме сложные подсчеты, – тысяч сто, минимально – хотя бы сорок – пятьдесят тысяч… А там уже и переезжать можно…
И вдруг совершенно неожиданно Семеш встал перед Дитке на колени, обнял ее некрасивые ноги и, склонив голову набок, словно пес, выпрашивающий лакомый кусочек, часто-часто заморгал глазами: