Капитан Филибер
Шрифт:
— А ты еще и трус, Филибер. Ты не ответил женщине — своей женщине. Ты… спрятался. Ну и пусть! Ты… У тебя еще остались деньги? Здесь, в «Арагви», есть кабинеты для… Для таких, как я сейчас. Заплати, Филибер, заплати, сколько запросят, лишь бы там был диван и защелка. Заплати — и приходи за мной, только не смей больше ничего говорить, иначе я все-таки тебя убью, мой Филибер! Исчезнем сейчас, пока все слушают, пока никто нас не видит… А потом… «Потом» не будет, Филибер, я уйду и даже не стану вспоминать. И только когда узнаю, что ты мертв — помолюсь за тебя, любимый…
Пляшут тени, безмолвен танец. Нас не слышат, пойдем, любимый, В лунном свете, как в пляске Смерти, Стыд бесстыден — и капля к капле Наши души сольются вечно В лунном свете, где шепот ветра, В мертвом танце ты скажешь «Да».Лабораторный журнал № 4
28 марта.
Запись двадцатая.
Заполняя журнал, каждый из нас стремится рассказать не только о подготовке к «погружению», но и о самом себе, пусть последнее и не предусмотрено «Правилами ведения…» Не вижу в том большой беды, в конце концов, будущие читатели вполне могут пропускать «лирику». Трудно сказать, насколько адекватно сумели отобразить себя мои предшественники, но, пересмотрев написанное, могу смело сказать по поводу «автопортрета»: это не я! Неужели я такой зануда и нытик? Так трагически серьезен и пафосен? Кажется, добросовестность, столь необходимая в исторических штудиях, оказала не самую лучшую услугу.
Менять ничего не стану — не предусмотрено Правилами. «Перечеркивать по диагонали» тоже. Придется отбывать в края неведомые со скорбной миной и в накинутой вместо тоги больничной простыне.
По этому поводу пересмотрел свою коллекцию анекдотов. Первое, что попалось на глаза в любимом «больничном» разделе:
— Доктор, подскажите, что делать?!
— Поезжайте, батенька, на грязи.
— А что, — поможет?
— Помочь — не поможет, а к земле привыкнете.
А это — почти философское, к вчерашним размышлениям:
Художник стоит и что-то рисует. Его спрашивают:
— Ты что рисуешь?
— Бога Единого.
— Так ведь Его никто не видел.
— Вот сейчас нарисую, и увидят.
Наконец, попутное, к завтрашнему отбытию:
«Едет замерзший зимний троллейбус. Остановка. Двери открываются, входят люди. Впереди всех идет некто в одном костюме и с рюмкой в руке. Кондуктор, обращаясь к нему:
— За проезд!
— О!.. За проезд!..»
Добавлю: «за погружение!» Завтра… Сегодняшняя запись, вероятно, последняя. Перед включением программы помечу лишь время начала эксперимента.
Между прочим, вновь обратил внимание на некую закономерность. Каждый из моих предшественников обещал подробно описать результаты опыта. Третий, увы, не получил такой возможности, но остальные ограничились лишь констатацией факта прибытия. Конечно, сразу после многих лет в «ином мире» не станешь садиться за мемуары, но ничто не мешает сделать это через день, через неделю, месяц. У Первого такая возможность была. Почему так?
Я уже, кажется, упоминал, что в некоторых случаях Q-реальность может забыться, как забывается сон. Сознание «вытесняет» из памяти то, чему там изначально не место — воспоминания о несуществующей Вселенной. Но может быть иначе. Экспериментатору не хочется делиться результатами — по тем или иным причинам. В конце концов, мы добровольцы, а не белые крыски из лаборатории «Группы исследования физики сознания». Но все-таки жаль. Опыт, даже неудачный, будучи проанализирован, помог бы избежать ошибок.
Не стоит о неудачах. Что ни придумывай, жизнь всегда заканчивается, причем точно известно, чем именно. Как-то прочитал в предисловии к тому моего любимого Ремарка: не то важно, что герои умерли, важно, как прожили. Первый, Второй, Третий и все остальные, известные и неизвестные, смогли побывать там, где до них бывали единицы, столкнуться с тем, что по сей день считается невероятным. Чего еще можно пожелать?
Даже если мне не повезет, и я не смогу вернуться… Будет, о чем вспомнить — там, в неведомой Q-реальности. Сегодня был рабочий день — почти наверняка последний мой рабочий день в университете. Обычные практические занятия, Киевская Русь, язычество. Я спешил, хотел отпустить студентов пораньше. Не вышло — окружили, полчаса закидывали вопросами. Им в самом деле интересно, они думают, читают, им — не все равно. Я могу не волноваться — ни за них, ни за себя.
Все данные по грядущему «погружению» рекомендуется свести в таблицу. Бог весть зачем. Не думаю, что Джек Саргати собирает их и анализирует. Хотя — кто знает? Опыты требуют системы.
Честно признаюсь, скопировал таблицу из Журнала № 2, внеся соответствующие изменения. Кое-что решил не заполнять ввиду полной ясности ответа.
Таблица «погружения»
Номер и дата
Формула Q-реальности (желательно с расшифровкой)
Личные цели
Научные задачи
Режим защиты
Время пребывания
(предположительно)
№ 1.
29-3-07
QR-90-0
Конец ноября 1917 года, Восточная Украина, граница Каменноугольного бассейна и Войска Донского.
Реальность без «искажений».
Изучение эпохи.
Исследование изменений и «ветвлений» реальности и их закономерностей.
Изучение особенной Q-реальности, как части Ноосферы, проведение серии опытов.
С — обычный
Не менее пяти условных лет (до 1923 года)
Честно говоря, не вижу от такой «формализации» особой пользы. Но — пусть будет. Более точные ориентиры «высадки» оставляю в отдельном файле вместе с указанием использованного варианта программы. Мотивировать их не стану, тут имеет место то, что именуется «узкопрофессиональными интересами». Среди прочего, именно там находится стратегический «перекресток» с развитой железнодорожной сетью, что резко увеличит мобильность моего «виртуала».
До сих пор не решил, как его (меня!) будут звать. Q-travellers избегают использовать собственное имя (тоже примета!). Но и совсем чужое брать не хочется. Привыкать долго и неудобно.
С именем-отчеством просто. Надеюсь, мой дед не откажется одолжить на время. Не Дед-Кибальчиш, имя ему, участнику «той единственной» самому понадобится. Мой второй дед, от которого остались ФИО — и единственная фотография…
Фамилия… Первую попавшуюся брать не хочется, известную — опасно, распространенную — скучно. Что за удовольствие стать Ивановым или Сидоровым! Романовым? Спасибо!