Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Шрифт:
Трясущейся рукой шевалье постучал в дверь. Никто не открыл. Он постучал еще раз и попросил:
– Умоляю вас, пустите обогреться! Я мирный путник и не причиню вам зла! Я замерз, могу упасть прямо перед дверью и умереть от холода!
За дверью послышалось движение, затем скрежет металлического засова. Дверь открылась, на пороге стоял старик, держа перед собой масляный факел. Он ткнул факелом прямо в лицо Огюсту:
– Ты один?
– Да, только с пони…
– Заходи, вместе с лошадью, – пригласил старик.
Огюст поспешно вошел. В нос ударил запах сухих трав, сушеных грибов и конского сушеного помета, который хозяин, видимо, использовал для растопки очага. В центре помещения горел очаг, огонь буквально манил в свои объятия. Огюст снял промокший плащ, отвязал статуэтку, положив ее рядом.
– Эй, путник, повесь одежду поближе к огню, иначе не просохнет! – посоветовал старик.
Огюст удивился, что его маскарад не сработал, и хозяин безошибочно определили в нем мужчину, несмотря на тщательный маскарад. «Ну и ладно… Здесь это ни к чему», – подумал Огюст, разделся до пояса и подсел к очагу. Приятное тепло начало растекаться по телу, шевалье постепенно согревался. Пони, привязанный у двери, в стойле рядом с лошадью хозяина, обсох и тыкался мордой в сено соседки, пытаясь урвать хоть клочок.
– Странно ты как-то одет, – пытался завязать разговор хозяин башни. – Хоронишься от кого?
Огюст удивился проницательности старика. Впрочем, ничего удивительного, живя в одиночестве, поневоле приходится быть бдительным.
– Да, можно сказать и так… – неопределенно ответил Огюст.
Старик взглянул на сверток и подумал: «Мерзавец! Ограбил кого-то, видать прилично поживился…»
Огюст сидел на маленькой скамеечке, подставляя поочередно бока к огню. Старик достал кувшин, налил какой-то бурды в глиняную чашу и протянул гостю:
– Выпей, согреешься.
– Благодарю, – Огюст взял чашу и понюхал прежде, чем пить, запах иарнгуала он теперь не спутает ни с чем. Он сделал глоток, гортань обожгло, по телу разбежались теплые ручейки. Допивать напиток не стал, ибо хозяин не вызывал доверия и Огюст понимал, что это взаимно.
– Хорошо бы тебе поесть, – хозяин взглянул на гостя. – Небось, изголодался в пути?
Огюст был голоден и при одном упоминании о еде, сразу подвело живот.
– Да, если можно… Я хорошо заплачу за твое гостеприимство, – пообещал гость.
– Тогда сходи на чердак, у меня там хранятся вяленые заячьи тушки. Сними одну из них, поедим на славу! Я – старый человек, да и поясницу прихватило от сырости – тяжело подниматься по лестнице.
Огюст, не подозревая подвоха, встал, поправил кинжалы, заткнутые за кожаный пояс, и отправился на чердак за вяленой тушкой. Винтовая лестница, ведущая на чердак, была очень старой и явно давно не ремонтировалась – под ногами все скрипело, ступени предательски шатались.
Дождь пошел на убыль. Огюст слышал, как редкие капли барабанили по крыше. Неожиданно на его лицо упало несколько дождевых капель…
«Наверное, крыша прохудилась», – подумал шевалье, невольно посмотрев наверх. Вдруг его взору открылась луна, осветив своим скудным светом наполовину обвалившуюся крышу. Огюст остановился, недоумевая: «И как же в такой сырости можно хранить мясо?! Да и потом через такую крышу на запах могут проникнуть лесные животные…»
Луна скрылась за проплывающими облаками, затем появилась снова. Отливая таинственным фиолетовым светом, она выхватила лестницу, а вернее сказать, полное ее отсутствие перед доверчивым гостем. Шевалье с ужасом увидел, что лестница под ногами обрушена, сделай он хотя бы шаг, и тот бы возможно стал последним шагом в жизни.
От неожиданности и страха он издал душераздирающий крик. Стоя на последней ступени, перед черной бездной, Огюст понимал, еще бы минута – и он был бы там, внизу! Шевалье пытался сбалансировать руками, но, не удержав равновесия, покатился вниз, хватаясь за прогнившие ступени.
«Гостеприимный» хозяин, услышав шум наверху, подумал: «Вот и славно! Завтра утром закопаю труп в лесу…» Он взял сверток гостя и развязал его, перед ним предстала бронзовая статуэтка с рубиновыми глазами.
– Вот так улов! Каков я молодец! Правильно, что отправил этого ряженого проходимца за мясом! Ха-ха! Одни рубины, подумать страшно, стоят целого состояния!
Затем хозяин принялся за кожаную сумку Огюста. Развязав ремешки, он увидел блеск золота и окончательно обезумел от счастья, даже не заметив драгоценной чаши.
– Не рано ли ты присваиваешь мое имущество? – поинтересовался Огюст, неожиданно появившись за спиной добряка-хозяина.
– А-а-а! – закричал в ярости хозяин, уверенный, что гость свернул себе шею, схватил нож и замахнулся на Огюста. – Не отдам, мое!
Огюст вынул из-за пояса кинжал, второй он обронил при падении с лестницы:
– Старик, ты что, совсем рехнулся? Я же зарежу тебя, как зайца, которым ты собирался меня угостить. Брось нож!
Хозяин обмяк, опустил руку, заскулил, как побитый щенок. Огюст опустил кинжал.
– Положи статуэтку! И вытяни руки.
– Зачем тебе мои руки?.. – жалобно поинтересовался хозяин.
– Свяжу. Пока еще дел не творил.
Хозяин положил нож, послушно вытянул руки и, когда Огюст потянулся за кожаными подпругами, которыми привязывал статуэтку к спине, старик сделал резкий выпад, схватил нож и замахнулся на Огюста. Но молодость, есть молодость, реакция шевалье была мгновенной, он всадил кинжал старику в грудь по самую рукоять.
Огюст приближался к озеру Лох-Несс. Оставался примерно день пути, и путешественник достиг бы цели – замка Инвернесс, поэтому он решил более не прибегать к маскировке. Вряд ли влияние клана Мак Кумала простиралось столь далеко, и опасаться Огюсту было уже нечего.
Хозяин дома, где шевалье попросился на ночлег и обмолвился, что следует в направлении Лох-Несс, посмотрел на него, как на сумасшедшего и отправил спать в сарай.
Утром за умеренную плату хозяйка завернула в дорогу лепешек и налила молока во флягу. Огюст продолжил свой путь.