Капитан Райли
Шрифт:
— Согласен, — ответил тот, вставая и протягивая ему руку через стол. — В таком случае, буду ждать вашего звонка.
Райли пожал ему руку, скрепляя сделку.
Затем, вновь закутавшись в покрывало и закрыв лицо капюшоном, он закинул на плечо мешок из рафии и, опираясь на клюку, довершающую его маскарад, направился к выходу. Кармен последовала за ним.
— Капитан, — окликнул адвокат, когда тот уже повернул ручку двери. — А что, если я не смогу убедить Марша в вашей невиновности или он не захочет встречаться с вами?
Обернувшись на пороге, Алекс увидел, что Ахмед Эль-Фасси уже снял трубку телефона и смотрит на него с чувством немалого удовлетворения, радуясь перспективе заработать крупную сумму без особых усилий.
Ребра Алекса невыносимо болели, к тому же его не радовала перспектива возвращаться на улицу в этой чертовой одежде, а потому он не удержался от искушения и поднес руку к бедру, недвусмысленно намекая на пистолет под балахоном.
— В ваших интересах его уговорить, — ледяным тоном ответил он.
Вильгельм и Хуан
На сей раз беседа прошла еще хуже, чем все предыдущие. Возможно, свою роль сыграло то, что собеседники были гражданами воюющих государств, а быть может, всему виной были помехи на телефонной линии между Испанией и Германией, устроенные французским сопротивлением.
— Что именно произошло, Хуан? — спросил далекий голос из самого Берлина.
— По правде сказать, я и сам не знаю. Я получил сообщение от моего агента в Танжере, что кто-то пытается убить человека, которого я нанял, чтобы заполучить «Энигму».
В трубке внезапно зашипело, так что Марш услышал лишь конец вопроса:
— ...ое возможно? Может быть, это кто-то из твоих людей... развязал язык?
— Сомневаюсь, — твердо ответил Марш. — Каждый, кто на меня работает, прекрасно знает, что за предательство поплатится жизнью. Людей, которым известно об экспедиции на «Фобос», весьма немного. Еще меньше тех, кто знает подробности операции.
— Понятно, — протянули на том конце провода. — А тебе не сообщили, что это были за люди?
— Убийцы-профессионалы, похоже, из МИ-6.
На сей раз немец надолго замолчал.
— Вильгельм! — окликнув Марш, думая, будто что-то случилось на линии. — Ты меня слышишь?
— Так ты говоришь, — озабоченно протянул немец, — они из британской секретной службы?
Уроженец Майорки не торопился с ответом.
— Что происходит, Вильгельм? Ты ведь знаешь что-то еще, о чем мне неизвестно, да?
Если бы не постоянные помехи на линии, Хуан Марш мог бы оглохнуть от громогласного хохота адмирала Канариса.
— Конечно, друг мой, — ответил шеф абвера. — Но в этом деле слишком много такого, о чем я и сам не знаю... слишком много. Хотя даже тем немногим, что мне известно, мне бы не хотелось делиться с тобой.
Банкир был слишком тертым калачом, чтобы обидеться на подобное высказывание, которое, в конце концов, было не более чем констатацией факта. Тем не менее, он пришел к выводу, что в любом случае ничего не теряет. Как бы то ни было, а информация — это власть.
— Брось, Вильгельм! Ты же знаешь, что можешь мне полностью доверять.
Новый приступ хохота был оглушителен.
— ... сказала лиса курице, — весело закончил Канарис.
Хуан Марш, со своей стороны, тоже не удержался от смеха. Когда же он решил вновь вернуться к прежней теме разговора, Канарис, к его удивлению, принял самый серьезный и отстраненный тон.
— Я мало что могу тебе рассказать, — произнес он. — Но подозреваю, что за этими ребятами стоит британское правительство.
— Им нужна «Энигма»? — спросил Марш, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым.
Собеседник надолго замолчал; лишь были слышны помехи на линии.
— Возможно... — наконец последовал загадочный ответ. — А может быть, и нет.
Прежде чем задать следующий вопрос, Хуан Марш попытался сложить одно с другим, пытаясь найти собственное объяснение.
— На «Фобосе» было что-то еще, ведь так? — спросил он под конец.
На этот раз в голосе Канариса прозвучало искреннее восхищение.
— Ты весьма проницателен, друг мой, — признался он. — Но я не могу сказать тебе большего. Я стараюсь любой ценой предотвратить катастрофу. Но вот чего я никак не ожидал — что британцы проявят интерес к этому делу.
— Прости, Вильгельм, но я чего-то не улавливаю.
В Берлине, на другом конце провода, немец фыркнул в трубку.
— Возможно, те водолазы, которых ты нанял, обнаружили какие-то сведения о некоей военной операции огромной важности, запланированной самим фюрером. Это крайне секретная операция, о которой мне приказано напрочь забыть.
— И почему же тебе приказано это сделать? — спросил Марш, искренне удивленный. — Ведь ты — глава армейской тайной службы. Как такое возможно, что военную операцию держат в тайне от тебя?
Канарис снова фыркнул на другом конце провода. Его вполне понятное нежелание делиться информацией не устояло перед внутренним побуждением кому-то выговориться.
— Это может означать лишь одно: им известно, что я против этой операции. Но, судя по тому, как мало мне удалось об этом узнать, у них не было причин для беспокойства. Полагаю, дело в том, что твои водолазы, — добавил он, немного подумав, — наткнулись на «Фобосе» на какую-то информацию об этой операции и попытались продать ее британцам у тебя за спиной. Возможно, именно здесь и кроется причина того, почему британцы пытаются их убить.