Капитуляция
Шрифт:
Я нужен вам, Грейстоун, точно так же, как нужен вашей стране — Великобритании. Ваше состояние растет, как на дрожжах, когда всем заправляют такие люди, как я, и вам это известно. Так что удостоверьтесь, что ваши источники не лгут.
Эвелин напрягла слух, чтобы расслышать ответ, но в кабинете повисла тишина.
— Я проверю, — наконец нарушил молчание Джек. — Но не могу поверить, что детали операции могли измениться без моего ведома.
— Ах да! Теперь вы ведь предаете даже своего собственного брата, поддразнил Леклер,
— Что ещё вы хотите обсудить? — резко осведомился Джек. — Потому что, если вы закончили, предлагаю вам уйти.
— Вы глупец, Грейстоун, раз позволили женщине вот так запросто разоблачить вас.
И тут изнутри, приближаясь, послышался стук каблуков чьих-то сапог. Эвелин отскочила от двери, которая тут же распахнулась.
Заметив её раньше Джека, Леклер засмеялся. И повернулся к Грейстоуну.
— Между прочим, мы всегда можем использовать другого агента, особенно если это — красивая женщина. — Леклер бросился мимо неё, улыбка исчезла с его лица, которое теперь пугающе окаменело. Вскоре француза и след простыл.
Эвелин принялась медленно сползать по стене, и Джек схватил её за руку.
— Ты подслушивала! — с упреком бросил он.
— Да, и слышала каждое слово! — закричала Эвелин.
Джек втянул её в кабинет, в ярости захлопнув за собой дверь.
— Черт возьми, Эвелин, ты так упорно впутываешься в эти опасные дела, словно сама хочешь обречь себя на верную погибель!
Эвелин с тревогой посмотрела на него, потом повернулась, открыла дверь и выглянула в коридор. Леклер ушел.
— Никакого вторжения пятнадцатого июля не будет, не так ли?
— Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы!
— Эта морская эскадра — часть сил вторжения? Ведь так, Джек? Скоро состоится нападение? Наверняка в середине июня, а не в середине июля!
— Ты спятила, если думаешь, что я раскрою тебе военные тайны! Но я скажу тебе, что наша идиллия только что закончилась.
Спотыкаясь, Эвелин добрела до дивана и села. Джек водил за нос Леклера. Француз считал, что вторжение произойдет в самое ближайшее время, и, вероятно, был прав. И как только операция начнется — а это случится до 15 июля, — он будет точно знать, что на самом деле Джек — британский агент.
Он сел рядом и притянул её к себе.
— Теперь ты не можешь оставаться здесь, Эвелин, только не после того, как Леклер узнал, что ты у меня. Это очень опасно.
Джек был прав.
— Мне некуда идти.
— Ты ошибаешься. Ты можешь вернуться в Лондон. — Он мрачно улыбнулся. — Ордер на твой арест был аннулирован десять дней назад.
Эвелин встрепенулась.
— И ты ничего мне не сказал?
Джек покраснел. И привлек её ещё ближе.
— Нет, не сказал. Питт быстро согласился аннулировать ордер, сразу же, как только у Педжета появилась возможность поговорить с ним. — Он помедлил, пристально глядя на неё. — Я просто не хотел, чтобы ты уезжала,
На глаза Эвелин навернулись слезы.
— Наша идиллия действительно закончилась.
Джек смахнул с её щеки слезу, потом убрал выбившийся из прически локон ей за ухо.
— Да. Боюсь, так и есть.
Эвелин казалось, будто её сердце снова разбивается на тысячу осколков.
— Итак, я возвращусь в Лондон. А ты? Куда отправишься ты, Джек?
Его ресницы опустились.
— Почему ты думаешь, что я куда-то отправлюсь?
О, как же ей хотелось сейчас задать ему трепку!
— Морской эскадрон приближается к Плимуту. А потом он направится во Францию? В Бретань? К бухте Киберон?
Джек смотрел ей прямо в глаза.
— Где ты будешь, Джек, когда они вторгнутся в Бретань? Он всё так же молча глядел на неё. Теперь его лицо казалось особенно мрачным.
— О, дай-ка догадаюсь! Ты отправишься во Францию — в бухту Киберон! — вскричала Эвелин и порывисто схватила его за плечи. — Не плыви туда, Джек. Пожалуйста. Ради меня, ради моей дочери. Ты уже достаточно сделал, чтобы помочь мятежникам. Ты достаточно сделал, чтобы помочь Великобритании!
Джек оставался бесстрастным.
— Ты ведь знаешь, что я не могу — и не буду — раскрывать тебе свои планы. Но ещё лучше ты знаешь, что я — не трус.
Эвелин во все глаза смотрела на него, чувствуя, как всё внутри холодеет от ужаса. Он собирался во Францию. В этом можно было не сомневаться.
— Эвелин, не стоит медлить. Собери свои сумки. Днем я отвезу тебя и Эме к Джулианне. — Джек решительно поднялся.
Эвелин тоже встала.
— Когда ты отправляешься во Францию? Я должна знать.
— Если только одна вещь, которую ты должна знать. — И он сжал её в объятиях. — Я люблю тебя, Эвелин.
Глава 18
Лондон
23 июня 1795 года
Эвелин стояла у входной двери и махала Эме, садившейся в карету Бедфорда вместе с Бетт. Жоли вскочила в экипаж до того, как ливрейный лакей захлопнул дверцу, и дочь улыбнулась Эвелин в ответ. Эме отправлялась в Ламберт-Холл на занятия — она продолжала учиться с детьми Гренвилла, несмотря на то что Амелия только что родила своего первенца, мальчика.
Эвелин вернулась в дом, и швейцар закрыл за ней дверь Улыбка сбежала с лица Эвелин, когда внезапно вернулась тошнота, без видимых причин изводившая её всю неделю что она провела в Лондоне.
Эвелин подумала об Амелии и её новорожденном ребенке, которых она ежедневно навещала с момента рождения мальчика четыре дня назад. Эвелин живо представила се эту пару — Амелию в постели с младенцем на руках, гармонично составляющих единое целое, как это возможно только с матерью и ребенком, и её сердце тяжело перевернулось в груди.