Капитуляция
Шрифт:
Джек почти бежал. Он только что попрощался с Жоржем Кадудалем и шестерыми его людьми. Армия мятежников должна была встретиться с британской и эмигрантской армией, как и планировалось, после того, как британские войска высадятся на берег этой ночью.
Разумеется, генерал Гош уже помчался через всю Бретань к полуострову Киберон, и Кадудаль рассказал Джеку об этом: вчера французские военно-морские силы засекли британскую морскую эскадру в Ла-Манше. Но флотилия адмирала Худа помешала французским боевым кораблям перехватить и уничтожить британскую эскадру. Теперь флотилия
Что же касается мятежников, то они были вооружены и готовы соединиться с войсками графа д’Эрвийи, как только те высадятся на сушу. Затем, предполагается, что армия захватит полуостров и начнет наступательную операцию в Бретани, чтобы освободить её.
Миссия Джека была наконец-то выполнена.
Теперь перед его мысленным взором вспыхивали образы Эвелин и Эме, проносились воспоминания об их недавней жизни на его острове. Боже, как же Джеку хотелось домой! Но возвращение в Великобританию не позволит выбраться из передряги, в которую он вот-вот может попасть. Джек подумал о Леклере. К завтрашнему дню виконт наверняка осознает масштабы его предательства.
Джек не знал, где находится Леклер. Ему требовалось это выяснить.
Теперь у Джека было лишь одно желание — подняться на борт своего корабля, на котором он мог бы в случае необходимости удрать из Франции. Именно этого он и хотел. Он осознавал, что не прочь больше никогда сюда не возвращаться.
Но пока он не мог отплыть в Великобританию. Охота только-только началась — и лишь после того, как он найдет Леклера, можно будет отправляться домой, к Эвелин.
Впереди показался берег. В сгущающихся сумерках Джек едва мог разглядеть в блестящем темно-серебристом море свое черное судно. Он скользнул взглядом по береговой линии, у которой оставил шлюпку с тремя своими людьми.
И тут Джек споткнулся.
Там было шесть человек — его моряков, связанных, держали под прицелом.
Джек услышал за спиной чьи-то шаги и обернулся, вскинув карабин и взведя курок. Но перед ним выросли три человека, направив ему в лицо по мушкету.
За ними, сверкая глазами, стоял Леклер.
— Добрый вечер, Джек. А я и не думал, что вы питаете слабость к нашей прекрасной сельской местности.
— Леклер, — кратко поприветствовал Джек, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию. Вот он и встретил виконта! Но они поменялись ролями. Теперь Джеку предстояло как-то вывернуться из этого затруднительного положения — в противном случае его убьют, а потом Леклер жестоко отомстит Эвелин. — Какими судьбами? Вот странная встреча!
— Здесь нет ничего странного, — заметил Леклер, выходя из-за спин своих людей. — Вы позволите?
Он потянулся к пистолету Джека.
Тот напряженно застыл на месте, мгновенно осознавая, что у него нет иного выбора, кроме как отдать французу пистолет.
— Я пытался связаться с вами, Леклер. Вас иногда бывает так трудно найти. — Джек говорил спокойно, словно его не могли тотчас же схватить и, возможно, убить на месте. — Там, на некотором расстоянии от берега, британская морская эскадра. Они собираются высадить свои
— Лжец! — Леклер с размаху ударил его по щеке рукояткой пистолета. — Роялист!
Джек успел сориентироваться и вовремя отпрянуть, так что удар не пришелся ему прямо в лицо. Но боль всё равно буквально взорвалась в голове, и он споткнулся. Впрочем, он всё ещё крепко сжимал свой карабин.
— Вы ошибаетесь, — всё так же хладнокровно произнес Джек. — Вы, вероятно, забыли, что в Великобритании меня разыскивают по обвинению в государственной измене?
Ну не могу же я быть предателем сразу в двух воюющих странах!
Леклер кивнул кому-то, стоявшему за спиной Джека.
В следующее мгновение Джек резко обернулся, чтобы отклонить удар, но было слишком поздно: одним мушкетом его сбили с ног, другим с силой ударили в грудь. Джек откатился и выстрелил. Он прицелился во француза, который ударил его последним, и тот отступил, его грудь обагрилась кровью. Кто-то выскочил из-за спины Джека и выдернул из его руки карабин.
Кто-то другой со всей силы пнул его по ребрам.
На Джека обрушился град яростных ударов, его били ногами и прикладами. И наконец, когда его тело превратилось в сгусток пылающей боли, на Джека опустилось облако темноты. Словно по волшебству, все эти пинки, удары кулаками и толчки прикладами прекратились.
Леклер склонился над ним и прошептал:
— Мы всё ещё казним врагов революции, друг мой. Вы совершили ужасную ошибку и теперь поплатитесь… головой.
Лоран вскричал, его глаза чуть не вылезли из орбит, а потом он заключил Эвелин в объятия, радостно прижав её к груди.
Эвелин тепло обняла его в ответ. Она больше не могла хранить свою тайну: она только что сказала Лорану, что, похоже, находится на четвертом месяце беременности.
— У вас будет ещё один ребенок! Боже мой! — И слезы наполнили глаза слуги.
— Я молюсь, чтобы это оказалось правдой, — ответила Эвелин, усевшись на диван в выделенной ей гостиной. Она коснулась своего ещё плоского живота. — И естественно, я не знаю, как поступит Джек.
— Он любит вас, мадам. Это очевидно — так что, разумеется, он женится на вас!
Эвелин улыбнулась в ответ, задержав руку на животе. Дверь в гостиную была приоткрыта, и на пороге вдруг появилась Джулианна. Она явно приготовилась вежливо постучать в открытую дверь. Но вместо этого её взгляд тут же метнулся на руку Эвелин, покоящуюся на животе, — этот старый, как мир, жест.
Эвелин встала, старательно скрывая за улыбкой охватившую душу тревогу. Если она не будет осторожна, Джулианна догадается о её беременности. Хозяйка приютившего её дома была проницательна и умна.
— Я не помешаю? — осведомилась Джулианна.
— Ты не можешь помешать, — ответила Эвелин, нисколько не кривя душой. И вдруг встревожилась ещё больше, заметив, что подруга выглядит расстроенной. — Что случилось, Джулианна?
— У меня есть военные новости, и я знаю, что ты хотела бы первой их услышать. — Она бросилась в гостиную и приобняла Эвелин.