Капкан
Шрифт:
— Демид, уведи её, — сухо бросает Ханукаев, обратившись к другу, который только вошел в ангар.
— Я никуда не уйду! Они забрали моего ребёнка! Хотят продать мою девочку на чёрном рынке! — кричу, подхожу к ним, хочу выхватить пистолет из чьих-нибудь рук и пристрелить козлов.
— Успокойся, — резко одергивает меня Роланд, — Слушай меня. Сейчас ты успокаиваешься, и едешь с Демидом домой. А я разгребу то дерьмо, которое вы здесь заварили. Договорились?
— А Ариана? — спрашиваю сквозь слезы. — Что будет
— Не оставлю я тебя без дочери! — договорив, передаёт меня в руки к Демиду.
Его слова нисколько меня не успокаивают, продолжаю плакать и судорожно трястись от мысли, что уже поздно, и я больше никогда не увижу Ари.
Его моя истерика нисколько не трогает, он подходит к валяющимся мужикам, которые корчатся от боли, достаёт из уха "главного" наушник и вставляет его в своё.
Включает и произносит:
— Уверен, вы по мне соскучились, — единственное, что доходит до моего слуха, прежде, чем Демид выводит меня.
На улице я вижу несколько лежащих на земле пристреленных мужчин.
— Жить будут, — говорит Демид, помогая сесть мне в машину.
— Мне плевать, что с ними будет, — говорю искренне и пугаюсь такому пренебрежительному отношению к человеческим жизням.
Мы долго едем в тишине, режущей слух. Слез во мне не осталось, но внутренний эмоциональный террор беспрерывно крушил душу.
— Дочь обязательно к тебе вернется, не изводи себя, — старается ободрить Демид, когда я совсем поникаю в мыслях.
— Если бы вы не появились…
— Мы появились, — перебивает меня, не дав возможности закончить страшные предположения. — Роланд бы не позволил, чтобы с тобой что-то случилось.
— Придите вы на пять минут позже, соскребали бы с земли моё тело, — во рту пересыхает от этих слов. — Это удача, которая не зависела ни от меня, ни от Роланда, ни от кого-либо ещё.
— Медея, в нашем мире не существует удачи, чуда, справедливости. Только контроль над ситуацией и владение информацией помогают нам не сдохнуть на каком-нибудь складе.
Я слишком истощена, чтобы понять суть сказанного, поэтому оставляю его без ответа и отворачиваюсь к пассажирскому окну. Пусть называют это как хотят, для меня это стало чудом, спасением и возможностью вырвать дочь из рук гнусных людей.
— И я поздравляю тебя с рождением ребёнка, — вновь прерывает наше молчание. — Жаль, что ты скрыла от меня такую новость. Я был бы счастлив за тебя, как никогда.
— Прости, — с сожалением смотрю ему в глаза. — Я не хотела, чтобы кто-то знал о ней. Она для меня сокровенна.
Он криво улыбается и отводит взгляд на дорогу. Вижу, что ему неприятно узнавать обо всем в таких обстоятельствах.
Мы больше не произносим ни слова друг другу. Я снова погружаюсь в свои мысли, сгрызая себе нервы. Надеюсь, Роланду удастся всё уладить. Молюсь, чтобы этот кошмар,
Мы заезжаем в уже знакомое мне поселение, и только сейчас я осознаю, что Демид не спрашивал адрес, куда меня отвезти.
— Что мы здесь делаем? — хмурю лоб, смотря на ворота, скрывающие за собой дом Ханукаева старшего.
— Поживешь с родными Роланда, пока он все не уладит.
— Это шутка такая? Мне есть где жить!
— Медея, ты уже наворотила дел, — отвечает раздраженно, — Поэтому, давай ты будешь делать так, как говорим тебе мы? Если Роланд решил, что ты должна быть под охраной его людей, значит так и должно быть!
— Хорошо, я готова быть сейчас под охраной. Но пусть за мной присматривают на моей территории.
— Вот он приедет, и ты поговоришь с ним об этом, — заглушив машину, выходит из неё, подходит к моей двери и помогает её открыть.
Решаю, что он прав. Если и обсуждать решения Роланда, то с самим Роландом. А сейчас, учитывая, что вся дальнейшая моя жизнь зависит от него, я не готова лишний раз действовать ему на нервы.
Взяв сумку и достав зеркало с косметичкой, привожу в порядок лицо, а после, вместе с другом захожу во двор с центрального входа.
Моё внимание сразу привлекает уютная картина. Под шатром, за столом сидит семья Ханукаевых и что-то бурно и весело обсуждает между собой. Заметив нас, они замолкают, а Ренат Янович встаёт, чтобы поприветствовать.
— Мы вас заждались, — улыбаясь, подходит ко мне и неожиданно заключает в свои объятия. — Рады видеть тебя, Медея.
— Взаимно, — натянуто улыбаюсь в ответ.
Чувствую себя неловко, очевидно, Роланд сообщил ему, что я все знаю, раз он позволил себе такое открытое проявление чувств. Когда я ещё была Арианой, мужчина очень любил меня и лелеял, как родную дочь.
Отпустив мои плечи, Ренат представляет меня гостям и показывает на свободное место рядом с Османом. Мужчина приглашает за стол и Демида, но тот, сославшись на дела с Роландом и многозначно посмотрев на меня, благодарит за приглашение, а после прощается с нами.
Хочу последовать его примеру и попросить проводить меня к дому, но решаю, что это неприлично. Да и плохая это идея — оставаться в одиночестве с собой, когда внутри творится настоящая война чувств.
Присаживаюсь рядом с Османом, он приветствует меня ещё раз и знакомит со своей невестой. Так странно и паршиво становится от этого знакомства. Помню, как влюблена в него была Эмми и как страдала тогда от того, что у него появилась девушка. Уверена, будь она жива, её чувства давно бы остыли к нему, но она умерла, а в сердце её был он. И вот он жив, счастлив, любит и любим, а моя сестра лежит в сырой земле без единого шанса на счастье.