Кара во тьме
Шрифт:
Захотелось воспользоваться предложением Франа и врезать по яйцам ему. Умнее тот не станет, но, может, успокоится. После того как Зорфус их предал, и Четверка Натана превратилась в Тройку, черно-белая жизнь Натаниэля Гильяхора покрылась оттенками, разбираться в которых стало непросто.
Фран как обычно заторопился, попытался сделать по-своему, в результате сам оказался на полу.
– К дьяволу твои правила, – прорычал он, – отпусти.
В другое время Натан бы заставил его, как минимум, отжиматься, но сейчас чувствовал, что Фран на взводе и хочет затеять драку, а их Тройка после предательства Зорфуса и так привлекла слишком много внимания начальства.
Завтра им предстояло патрулирование северного сектора Тихого леса,
Санкоф завещал держать потомков темных колдунов в резервациях, а чудовищ убивать, ведь, как и морты, они продолжали плодиться и размножаться. Но если мортов Натан повидал достаточно, то встретить хоть одного пыяра, ему так и не удалось. Раз в год какой-нибудь патруль обязательно начинал травить байки то о гигантских червяках с женскими лицами, то о летающих медведях с жалом скорпиона, однако после разговора с прасалом ордена говоруны превращались в молчунов. Да и новый вид наказаний тоже добавил рыцарям дисциплины. Как бы там ни было, но северные районы патрулировать никто не любил. Близость к болотам Кальмы и к землям Тардара держала в напряжении даже смельчаков и отчаянных. А таких в рядах Санкофа с каждым годом становилось все меньше.
Отпустив Франа, Натан вернулся к своему манекену, стараясь не замечать взгляды командиров других Троек и Четверок, которые сегодня тренировались вместе. Высказываться открыто никто не смел, но неприязнь ощущалась почти физически. Натан привык к тому, что его недолюбливали, хотя бы по той причине, что это на его деньги был построен новый дворец Санкофа, в котором расположились казармы новичков, тренировочные залы и резиденция прасала – главы Санкофа. Рыцари Алого, Белого и Черного плаща тоже имели здесь свои кабинеты, но в силу обязанностей проживали и работали в разных городах Маридонии – одни в королевских дворцах, другие на граничных постах, а третьи и вовсе скрывались под разными личинами в соседних странах, занимаясь разведкой и особыми поручениями ордена.
Чувствуя, что злость Франа каким-то образом передалась и ему, Натан ударил деревянное тело куклы, изображающей морта, но, заторопившись, смазал удар и занозил ладонь. Отполированный за многие годы тренировок манекен, оказывается, еще мог дать сдачи – в руке Натана торчала почти двухсантиметровая щепка. Боль была даже в радость – хоть на миг отвлекла от гнетущего настроения души, в котором Натан пребывал с тех пор, как его лучший друг оставил ему записку, что уходит к мортам, а на следующий день Зорфуса объявили в розыск. К каким мортам он собрался, Зорфус, разумеется, не написал, но с тех пор патрули Зеленого плаща обыскивали окрестности всех резерваций. В сами деревни пока не заезжали, хотя Натану казалось очевидным, что беглый может прятаться именно там. Однако приказ прасала гласил резервации не трогать, и Натаниэль держал свое мнение при себе. Нынешний девятнадцатый прасал ордена Рим Лакадон пообещал поднять на ноги весь Санкоф вплоть до Белых и Алых плащей, если предатель не будет найдет в ближайшую неделю.
Собираясь остановиться, Натан этого не сделал и неожиданно для себя ударил по манекену снова, вгоняя занозу глубже. Нет, ощущения ему не понравились, зато вспомнилась девчонка-морт, которой Лют вогнал в ногу санкристий. Его лезвие было длиной не два сантиметра, а все двадцать. Так санкристий не проводили, достаточно было окунуть в кровь рожденного в резервации человека кончик кристалла. Однако Нат не вмешался, и то, что в его голове в то время блуждали мысли о Зорфусе, оправданием не являлось.
Он знал, что болтали о Санкофе в народе. Предатели морты тщательно множили дурные слухи,
А еще через девять лет, когда Натан стал совершеннолетним и обрел право распоряжаться наследством Кроноса Гильяхора, рыцаря Черного плаща, возглавлявшего королевскую охрану, он передал все банковские сбережения Санкофу, на которые и был построен этот дворец. У Натана оставались еще усадьба и фруктовые плантации, которыми занимался управляющий, чье имя он вспоминал не всегда. Нат с удовольствием отдал бы их ордену тоже, но то имущество было подарено его роду особым королевским указом и передаче не подлежало.
Сам Натаниэль не входил в родительский дом, с тех пор как поселился сначала в казармах, а затем и в новом замке Санкофа. Верил ли он в Двуединого, как, например, Ракеш из Четверки, которая жила по соседству с его казармой? Нет, с религией у Натаниэля было также плохо, как и с женским полом. Но Нат верил в правила Санкофа, который заменил ему семью и притупил боль, сделав ее терпимой. Морты были врагами человечества, а он вступил в ряды тех единственных, кто мог им противостоять. Собираясь всю жизнь сражаться с врагами, Натан постарался освободиться от любого бремени, и в первую очередь от огромного наследства, которое его тяготило. Управляющий регулярно присылал письма с отчетами, но Нат был благодарен наставнику Марвану, который взял на себя эти отвлекающие от служения Санкофу обязанности.
И все было хорошо до тех пор, пока в черно-белой жизни Натаниэля не стали появляться цветные оттенки, не всегда поддающиеся однозначному толкованию. Гадать долго не приходилось – раскрашивать все любил Зорфус, единственный сын наставника Марвана Соромского, который принял осиротевшего Натана в свою семью. И только у Зорфуса были шансы стать другом молчуна Натаниэля, который дольше всех ныне живущих в замке рыцарей носил свой Зеленый плащ. Он же был и самым юным рыцарем Санкофа, получив звание в девять лет в порядке исключения. Обычно в ряды Санкофа принимали после совершеннолетия, отдавая предпочтение военным. Многие знатные семьи старались устроить детей на службу в орден, мечтая, чтобы те дослужились до Белого плаща – начиная с этого статуса ломались границы и открывались дороги в престижные должности при королевских дворах Свободной Маридонии.
Лют и Фран служили в Санкофе три года и уже ворчали, что слишком засиделись под Зеленым плащом. Никто из них не собирался всю жизнь охранять человечество от пыяров и следить за мортами, что входило в прямые обязанности рыцарей Зеленого плаща. Почти все в этом зале мечтали служить во дворце королевы Гольдены или в таможне на границе, где уже после месяца работы каждый становился богачом.
Прозвучал гонг, и молодые рыцари бурлящим говорливым потоком устремились к дверям, в которые уже давно залетали ароматные запахи из кухни – настало время обеда. Лют с Франом нерешительно оглянулись на командира, который остервенело продолжал отрабатывать приемы на деревянной кукле. Нат был, пожалуй, единственным человеком в зале, которому не нужно было вспоминать технику нанесения ударов руками для перелома костей, которую они сегодня тренировали. Он провел в этом помещении больше, чем кто-либо из собравшихся, но Нат же был тем, кто уходить отсюда не хотел. В этих стенах все еще было черно-белое, мир же, куда ушел Зорфус, давно утратил монохромные свойства.