Кара во тьме
Шрифт:
Больше всего в прасале Натану не нравилось стремление к нововведениям. Что-то подсказывало, что на реформировании только системы наказаний новый глава ордена не остановится.
– Красавец, – протянула женщина, похожая на королеву Гольдену, и грациозно сползла со стола, облокотившись сзади на спинку кресла Лакадона. Натаниэль блуждал взглядом по всему кабинету, не в силах сосредоточиться на чем-то одном.
–
– Герой, – то ли простонала, то ли выдохнула Гольдена. – Давай, не томи мальчика. Как же мне нравятся твои рыцари, такие скромные, даже в глаза не смотрят.
Это какой-то абсурд, подумал Натаниэль, жалея, что его вызвали без наставника. В присутствии Марвана он всегда чувствовал себя увереннее с начальством. С другой стороны, от сегодняшнего Марвана хотелось держаться подальше. Впрочем, как и от Марвана прошлогоднего. Натан даже не мог вспомнить момент, когда наставник изменился, превратившись в садиста.
Тем временем, дама обошла стол и присела на его краешек спереди, отчего часть ее ноги оказалась в поле зрения Натана, упрямо глядевшего в пол. То была очень красивая, ухоженная нога, игриво выглядывающая из разреза платья. В чулке и изящном сапожке, украшенном золотыми цепочками с красными самоцветами. Такая нога не могла принадлежать простолюдинке.
В последнее время наставник Марван уделял особенное внимание борьбе с зовом плоти, который, по его мнению, был главным врагом молодого рыцаря. Буквально на прошлой неделе он устроил в казарме публичное наказание одному рыцарю, который не только не выдержал искушение плотским соблазном, но и проявил неосторожность совершить грех на территории замка, где всегда находились свидетели. Марван приковал несчастного к стене, а его стручок сунул в ведро с ледяной водой, продержав так несколько часов. После наказания бедолагу отвели к замковому лекарю, так как к тому времени конец рыцаря покрылся красными пятнами и волдырями. Объявив, что начавшийся некроз тканей уже не остановить, лекарь, недолго думая, оскопил несчастного.
Королева смотрела на Натана в упор, и тому казалось, что она знала о его маленькой тайне. Истинный рыцарь Санкофа должен был соблюдать чистоту тела и духа, и только оставив службу, думать о браке. Но в казарме Натаниэля таких не было – чистых телом и душой.
Однажды на патрулирование в дальний участок Тихого леса с Натаном и Зорфусом отправился новенький, которого Нат раньше в замке не видел, но принял за рыцаря из южных или западных отделений Санкофа. В последнее время замки ордена часто практиковали обмен учениками.
Новенький оказался девушкой – шалавой, которую специально нанял Зорфус, так как патрулирование предстояло с ночевкой в лесу. То был редкий момент, когда рыцарь Санкофа мог оказаться без наблюдения старших. Однако веселой ночи у Зорфуса не получилось. Двуединый наказал его прямо в лесу и весьма изощренно. Зорфус чем-то отравился и всю дорогу блевал, с трудом удерживаясь в седле. В ту ночь ему явно было не до блуда. Отправлять обратно девчонку одну через лес они не решились, и так случилось, что под утро она оказалась у Натаниэля в палатке. Натан знал, что Двуединый устроит расплату за грех и ему, но надеялся, что ведерка со льдом и порки удастся избежать. Особого восторга то действо с женщиной у Натаниэля не вызвало, но и грязным – как называл Марван всех подобным образом согрешивших – он себя не почувствовал.
Зато согласился со словами одного из прасалов Санкофа, чьи мемуары их заставляли читать: любовь без духовного начала пошлость.
К счастью, долго смотреть на белоснежную ногу королевы Натану не пришлось, потому что Рим Лакадон, наконец, перешел к делу:
– Орден высоко ценит твои заслуги, – произнес он. – Посему я принял решение сменить цвет твоего плаща. Натаниэль Гильяхор, я повышаю тебя в звании. Теперь ты рыцарь Красного плаща.
Более пафосной речи Натан еще не слышал. Оказывается, изобразить на лице почтение, уважение и высшую радость было еще труднее, чем не думать о пошлости, когда перед твоим лицом маячит обнаженная женская нога.
– Благодарю, – пробормотал Нат, склонив голову, а сам подумал, что ему чертовски надоело стоять на коленях в присутствии этих двоих. Какие-то мысли у него сегодня были совсем не соответствующие духу рыцарства. А потом вспомнились последние слова наставника Марвана, которыми он провожал его из зала: ни за что не соглашаться на повышение.
Конец ознакомительного фрагмента.