Каракалпак - Намэ
Шрифт:
— В городе, — отвечала она, — нас никто не знает, и там у сына будет больше возможности обрести свое счастье путем женитьбы.
Вдова продала свой дом и прочее наличное имущество и на вырученные средства приобрела для сына жилплощадь в городе, а сама устроилась недалеко от него в качестве домработницы в одной семье.
Вскорости сып вдовы женился, а по прошествии соответствующего количества времени у него народился свой сын. Молодые родители были безгранично рады появлению собственного первенца, но опыта по воспитанию подрастающего поколения у них не было. Вдова, не выпускавшая сына из поля зрения, быстро заметила это. Она перевязала лицо платком, чтобы скрыть присутствующий недостаток внешности, и постучалась к жене своего сына с предложением стать нянькой для ребенка. Молодая мать дает свое согласие. Вдова трудится старательно и с душой, а потому молодая мать, поняв это, говорит:
— Чем вам, бабушка, каждый день быть приходящей няней, не лучше ли переселиться на нашу жилплощадь?
Вдова предупреждает молодую женщину, что у нее травмированное лицо, которое может произвести неприятное впечатление на ее мужа. Но молодая хозяйка заверяет, что вопрос этот она с мужем обсудит и не сомневается в положительном решении.
Вечером она советуется с мужем, и тут он со слезами раскаяния на глазах признается во всем своей супруге. После чего они оба опускаются на колени перед вдовой и просят;
— Если этот ребенок, которого мы любим больше собственной жизни, по достижении совершеннолетия поступит таким же неподобающим образом, каким мы поступили с вами… ой-о, не приведи боже увидеть это. Простите нас…
Старая мать, не произнеся ни звука, гладит одной рукой по голове своего сына, а второй — свою невестку. В этот момент раздается плач ребенка, проснувшегося от сна, и все трое бросаются к нему…
Нет ничего странного в том, что отношения между незнакомыми людьми осложняются недоразумениями и безобразиями. Но упаси, господи, от безобразия внутри ближайших родственников.
Моя бабушка поучала:
«Если родители желают хорошего своим детям, то это еще не значит, что они умники. Но если не желают, значит, точно дурни».
«Если когда надумаешь какому-нибудь человеку пакость устроить, то перво-наперво бойря не того человека, а своих детей».
Предание, которое поведал мой дедушка. Давно это было. Ходил по свету человек. Обычный человек, простой смертный. Ходил искал свою судьбу. И сам не заметил, как забрел в неизвестную страну и остановился у стен ханского дворца.
И надо ж такому случиться, что как раз в это самое время ханские слуги искали человека, который мог бы присматривать за ханской дочерью. Ибо дочь эта заболела необыкновенной болезнью. Болезнь та вроде на сон похожа, только при этом еще все лицо у ханской дочери пылает. И нужен кто-нибудь, кто б сидел сиднем подле нее день и ночь и все обмахивал и обмахивал ее веером. Вот для такого дела во всем ханстве никого не нашлось, хотя за работу и обещали богатое вознаграждение. Никто не подошел: один нетерпелив, другой груб, третий бессердечен, четвертый неучтив, пятый и вовсе не поймешь какой.
Спросили у нашего пришельца. Он согласился. Ну, велел хан, чтоб проверили его терпеливость, учтивость и честность. Проверили — по всем статьям подходит. И вот сел человек у изголовья ханской дочери и стал ее лицо веером обмахивать. Проходит день, другой, неделя. Глядь — уже и месяц прошел, а там и год минул, а за ним другой и третий следом. А девушка — дочка ханская — не шелохнется, и только лицо у нее жаром пышет. Ну а странник все машет и машет веером и ни на минутку от нее не отходит. Так что и странником его уже не назовешь, коли превратился он в такого прилежного и кроткого сидельца.
Хан, конечно, сокрушается очень. Болезнь дочери сердце ему иссушила. Понял хан, что скоро придет конец его жизни, понял и из последних сил написал увещание дочери. Так, мол, и так, дочь моя. Если когда-нибудь проснешься и восстанешь ото сна своего долголетнего, то выходи замуж за того кроткого человека, что сидит подле твоего ложа и лицо твое веером обмахивает. И еще добавил хан, что все свои сокровища он завещает дочери и ее будущему мужу и чтобы ее муж вместо него стал ханом.
Вот записал все это хан, положил свиток на грудь дочери и умер. А кроткий все обмахивает да обмахивает лицо ханской дочери, да так старательно и прилежно, что даже прочитать завещание хана у него времени нет.
Но вот проходит еще семь лет. Однажды этому человеку понадобилось срочно выйти. Ну, захотел он во двор по нужде. Кликнул он себе замену, да, как на грех, рядом никого не оказалось. Глянул в окно, а под окном стоит грязный дивану. [13] Подозвал он попрошайку и попросил на время подменить его и пообмахивать лицо царевны. Дивану за лепешку согласился. Выходит наш кроткий человек на двор, и надо же — в этот самый миг ханская дочь пробуждается от многолетнего сна.
Note13
Попрошайка, оборванец.
Открывает она глаза и что же видит? А видит какого-то оборванца с веером возле себя, а на своей груди видит отцовское завещание. Прочла она отцовское завещание, поняла все, что с нею приключилось, и спрашивает:
— Это ты, не отходя от моего изголовья, вот уже столько лет обмахиваешь веером мое лицо?
А дивану, не будь дураком, тут же отвечает:
— Да.
И глазом даже при этом не моргнул.
— Если так, — говорит девушка, — то я стану твоей женой, а ты станешь ханом.
Сказала это и бросилась в объятья попрошайки. А тут, значит, и возвращается наш кроткий. Смотрит — глазам своим не верит и ничего понять не может.
— Иди прочь! — кричит дивану. Уходи! — приказывает ханская дочь.
Кроткий хотел было все объяснить… Да куда там. Дивану кричит — он теперь своего везения упускать не станет. Девушка не верит. Да и как ей поверить, если в грамоте отцовской прямо сказано: «Выходи за того, кто подле ложа твоего сидит». Чтоб отвязаться от кроткого побыстрее, она велит слугам одарить его черной шапкой и взашей прогнать из дворца. Слуги так и сделали.
Не наш ли это предок?
Моя бабушка говорила:«Какой дом в согласии живет, тот дом и счастлив. А если с миром, согласием да со счастьем, так чего же и не жить? Каждый тогда смог бы до ста лет дотянуть. А человеку жить надо долго.