Карантин
Шрифт:
– Не знаю, – ответил он.
– Это ведь американский самолет выследил и уничтожил грузовики и военных, правда? Разве нет? – не унимался я.
Пол согласно кивнул
– Только у нас есть воздушная техника такого типа, как ты описал.
– Поубивали своих и замели следы. И вы еще спрашиваете, как я могу любить животных больше людей, – заметила Рейчел.
Фелисити обняла ее за плечи.
– Вирус живет в воздушной среде и на почве некоторое время. Скажем, не больше часа, – заговорил Пол. – Мы хотели отправить отряды, чтобы взять образцы, но безнадежно опоздали. Биологический агент погиб, а риск остаться под завалами несопоставимо велик.
– Такой приказ, – сказал я.
Пол кивнул.
– Но? – спросила Фелисити, уловив, что брат не договорил.
– Если бы нам удалось получить образец вируса прямо из эпицентра, мы бы сделали противоядие, антидот. Что, Джесс? – спросил Пол, поймав мой взгляд.
– Я могу предложить кое–что получше.
Рейчел с Фелисити удивленно посмотрели на меня.
– Я могу показать, где лежит целая ракета.
У меня перед глазами вновь ожила сцена взрыва, после которого с моим другом Калебом случилось то, что случилось. Во всех подробностях я вспомнил снаряд, застрявший возле алтаря в соборе.
– Где она?
– Я сам покажу, – ответил я.
Девочки обеспокоенно переглянулись, но Пол не успел возразить, и я не дал ему шанса на лишние колебания, выдернув из руки иглу капельницы.
28
Когда мы были готовы к выходу, за пределами карантинной зоны совсем стемнело.
– Джесс, темнота не сыграет нам на руку, совсем наоборот, – предупредил Пол.На мне, Поле и Фелисити была черная военная форма для ночной маскировки, пуленепробиваемые жилеты и шлемы.
– А шлемы обязательно? – спросила Фелисити, но ее брат был непреклонен:
– Если ты собралась с нами, играй по моими правилам.
– Я больше без тебя ни на секунду не останусь, – сказала она и обняла его.
– Большинство самых серьезных ранений приходятся в область черепа и их очень легко избежать, если не снимать шлем, – смягчился Пол и для наглядности постучал костяшками пальцев по надетому бронешлему из кевлара у себя на голове. – А вообще, можешь остаться здесь.
Фелисити хитро ткнула его локтем в бок. Спор по поводу того, идти ей или нет, уже давно утих, увенчавшись полной победой младшей сестры.
Рейчел обняла меня на прощение. На ней все еще был голубой «карантинный» комбинезон, на который она набросила куртку.
– Будьте осторожнее и постарайтесь вернуться быстрее.
Я кивнул. Мы неслышно выскользнули за территорию через боковые двери здания старого арсенала, умудрявшегося выстоять несмотря на все невзгоды. Караульные, расставленные у окон, не подали вида, что заметили нас, не говоря уж о том, чтобы махнуть на прощание. Зато их командир, угрюмый майор, который оказался другом Пола и после ожесточенного спора согласился вопреки приказу пропустить нас через свой пост, стоял рядом с Рейчел, пока та запирала двери.
Мы взбежали по ступенькам на Пятую авеню. Я не имел права терять время и обязан был вернуться с образцом: ведь от этого зависела жизнь Калеба. Я не питал иллюзий по поводу того, что нас ждет впереди: так называемые «отряды зачистки», которые будут без разбора стрелять по любым движущимся целям; обезумевшие Охотники, готовые напасть в любой момент; страшная ракета, из которой нужно будет взять образец и доставить обратно в лагерь. Только вот все эти опасности отходили на задний план: нашим главным, безжалостным врагом было время.
На улицах подстерегали бесшумные убийцы с бесшумным оружием. Мы спрятались на первом этаже большого магазина на Пятой авеню; за окном стояла темная ночь. Пол отстегнул со своего шлема прибор ночного видения и протянул мне. Темнота ожила зеленоватыми светящимися линиями.
Под окнами магазина шли, выискивая добычу, несколько Охотников. Они двигались на юг, прямо на засаду: за машинами и за колонами здания на другом конце улицы притаились солдаты. Я насчитал восьмерых; рассмотрел у них на головах приборы ночного видения, оружие в руках.
Бесшумные автоматные очереди прорезали темноту яркими вспышками. Я вернул Полу прибор и, пару раз, с силой зажмурившись, потер глаза. Дюжина огненных языков слизала с улицы несчастных Охотников. Еще никогда я не испытывал такого стыда.
Четверть часа спустя мы снова решились высунуться на улицу.
Пол вышел первым, с винтовкой и в приборе ночного видения, мы молча последовали за ним. Поднялся ветер.
– Они ушли, – сказал он, осмотрев улицу в обе стороны.
Дорогу на юг показывал я. Каждые несколько метров мы останавливались и вслушивались в темноту, возобновляя движение только после команды Пола.
В кармане у меня лежала маленькая золотая медаль, которую я подобрал в соборе: она единственная уцелела от моего прежнего наряда. Я вертел ее в пальцах, пока Пол осматривал улицу из окна очередного магазинчика, в котором мы спрятались. Здесь пахло смертью, и меньше всего мне хотелось искать источник запаха.
– Они рядом, – шепнул Пол.
Фелисити взглянула на меня, и я заметил, как у нее в глазах на мгновение отразилась луна. Мы отошли от окна и спрятались за перевернутым прилавком, содержимое ящиков которого вывалилось на пол: разрушенный город в миниатюре: сколько раз я видел подобное за эти недели.
– Слышала про самоповторяющиеся фигуры и узоры?
– Ты о чем?
– Когда фигура или узор повторяет сам себя в разных размерах. Все время думаю об этом, глядя на Нью–Йорк.
Фелисити посмотрела на меня так, будто я съехал с катушек.
– Фракталы, – прошептал Пол. – Множество Мандельброта.
– Точно, спасибо, – поблагодарил я Пола, который снова наблюдал за улицей, осторожно выглядывая из–за прилавка, за которым мы все трое сидели, скрючившись.
– Зря ты пошла с нами. Здесь слишком опасно, – сказал я Фелисити.