Карантин

Фелан Джеймс

– Я хочу жить, после того, как умру, – сказал он.

Я кивнул.

– Так и будет.

Он улыбнулся.

– Возьми мои тетради, сохрани их. Слова нельзя убить. Ты знаешь.

Мы сидели рядом. Под серо–голубым небом. Шевелились голые ветви деревьев. Пролетела чайка. Ветер принес запах моря. Я думал, что ответить ему. И не знал…

Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу на боку на земле, а щеку и рассеченную бровь обжигает ледяной снег. От вертолетов бежали солдаты с автоматами наперевес и стреляли. Я вспомнил: они убили тех Охотников. Кричали люди: от боли и страха. Их перекрикивали военные: отдавали приказы.

Ко мне кто–то прикоснулся, я поднял глаза и увидел тех, кого больше не надеялся увидеть.

Надо мной склонились Рейчел, Фелисити, Пейдж и Боб. Все вместе. Совсем рядом. Я смотрел, чтобы убедиться: они – все вместе и каждый в отдельности – настоящие, живые. Я хотел, чтобы они подружились и помогали друг другу. Я хотел, чтобы они сказали: всё в порядке, все позади. Но времени не было. К ним подбежали люди с оружием. Слух возвращался, но я не мог разобрать, что они говорят.

Да и зачем? Все и так ясно: мы выжили, пришли военные и не собираются стрелять в нас. Боб снова держал в руках камеру. Калеба нигде не было. Получил ли он то, о чем просил? Или он исчез, испарился, чтобы самому встретить конец? Ледяной воздух все сильнее обжигал горло, я старался делать вдохи как можно осторожнее, пока совсем не перестал дышать.

25

Сознание то возвращалось, то исчезало. Я понимал, что со мной происходит, но не знал, то ли это конец какого–то состояния, то ли продолжение…Мне нравилась легкость, нравилось ощущение парения…

Я дома: летний зной, синее небо, запах скошенной травы. Смех, шутки, болтовня с друзьями. Я все это помню. Каникулы перед выпускным классом. Уроки и домашние задания подождут еще пару недель, а сейчас время отдыхать, есть, спать и веселиться.

Баскетбольный мяч бьет по щиту. «Подбор!» Нога скользит, и я лечу над горячей, излучающей тепло площадкой. В сегодняшней игре не место шуткам. Голова работает, но я думаю как–то странно. И с памятью творится неладное. Я сегодня могу все на свете, и вижу все на свете. Это действует адреналин. Ты реагируешь без промедления, моментально принимаешь решения. Скорость – главное.

Я подымаюсь. Объявили перерыв, и мы идем пить.

Стоит жара. Вокруг меня вьются мухи – они, наверное, никогда не устают. Через распахнутые двери на площадку несет пыль со двора, который дождь не промачивал как следует лет пятнадцать. Хорошо, хоть ветерок дует, а то жара была бы невыносимой.

Мы играем против команды взрослых парней. У них капитаном старший брат моего одноклассника, которого я обогнал на один балл и попал от Австралии в лагерь ООН. А ведь он очень хотел поехать, но я его обогнал. Бьюсь об заклад, он весь год готовился и просиживал штаны над конкурсной работой, а я потратил на нее полдня. Теперь его старший братец собирается взять реванш.

Мы снова на площадке. Обмен взглядами. Они решили, что мы наложили в штаны.

То, что вчера было игрой, сегодня стало битвой за спортивную площадку: если сейчас мы продуем, то вход сюда нам заказан. А мне вообще можно попрощаться со спокойной жизнью в этой школе. Говорят, раньше здесь было по–другому.

Начнется учеба, и мне придется попотеть, чтобы получить по всем предметам максимальные оценки, а ведь далеко не все уроки и учителя мне по душе. Жизнь в школе рискует превратиться в задницу. Каждый будет считать своим долгом пнуть мой шкафчик и ляпнуть гадость в мой адрес.

Я несусь принять пасс – не успел.

«Большой брат», ББ – ему нравится,

когда его так называют, – получает передачу и левой проводит близкий бросок. Они зарабатывают четыре очка. Время уходит.

– Джесс! – орет наш капитан. Он подобрал под щитом мяч и, работая локтями, ведет его. ББ жестко фолит капитана. Я не верю своим глазам. Тем временем ББ проводит поворот, а мимо меня прорывается их игрок, я пытаюсь сделать подбор, но меня заблокировали. Обманной проводкой наш капитан прорывается вперед и ударом от щита зарабатывает два очка. Затем, низко ведя мяч, он добегает до корзины, прыгает под кольцом, зависает в воздухе и двумя руками заколачивает мяч сверху. Мы снова ведем. На последней минуте капитан отдает мне пас с трапеции. Все смотрят на меня. Время замирает. Я бесконечно медленно бегу с мячом. Мой промах станет позором для всей команды.

Я лежу на полу. Судья объявляет перерыв. Вокруг все орут.

Капитан со странной улыбкой смотрит на меня сверху.

– Живой хоть?

Я киваю. Понемногу туман перед глазами рассеивается. На губах чувствуется кровь.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Этот придурок сбил тебя с ног, – отвечает он, помогая мне подняться. Ноги у меня просто ватные. Наши соперники ржут как кони, и капитан что–то говорит им, а Большой Брат, сопровождая свои слова красноречивым жестом, отвечает:

– Не по размеру берешь, красотка!

– Убью гада! – говорит капитан и бросается к ББ, но я успеваю поймать его за футболку.

– Не связывайся с говном, – говорю ему я: из–за разбитой губы голос совсем чужой. – Нам нельзя проиграть. Пусть и дальше думает, как меня опустить, если у него других проблем в жизни нет. Наше дело – победить.

Мы снова на площадке.

Наш капитан – тяжелый форвард. Он демонстрирует зрителям и соперникам филигранный низкий дриблинг, а мы держим для него трапецию. Только парни из команды ББ тоже не лыком шиты. Бегают они не хуже нас, да еще и здоровые быки. Я пытаюсь прорваться мимо ББ, но их защита поджимает. Подаю пас, подбираю мяч, делаю пас стоящему рядом. Мы повторяем эту комбинацию еще раз, пока нам не удается отдать мяч капитану. Он красиво вырывается вперед и, крутнувшись с мячом, пробивает трехочковый. Но ББ успевает разгадать его маневр и умудряется отбить мяч.

В тот же миг я оказываюсь рядом, завладеваю мячом и делаю капитану пас из–за спины. Он бросает сверху и забивает! Зал сходит с ума. ББ, игнорируя выкрики и восторги зрителей, уходит за боковую линию, чтобы поговорить со своей командой. Все они смотрят прямо на меня. Отлично!

Снова играем. Я принимаю пас, веду мяч к… ББ бьет меня локтем по лицу, и я падаю на землю. Зрители и площадка вертятся волчком.

Наш кэп орет:

– Судья! Он бил локтем! Это нарушение!

Звучит сигнал к началу игры. Последний тайм. Мы проигрываем на одно очко.

– Дерьмо, – ругаюсь я. Товарищи помогают мне подняться.

– Продолжаете? – спрашивает судья. Наш капитан, щупая пальцами оплывающий глаз, не знает, что ответить. Судья поворачивается к нашим соперникам: они довольно лупят друг друга по рукам. – Дополнительное время?

– Какого хрена? – возмущается ББ. – Он наступил мне на ногу.

Судья вопросительно смотрит на кэпа, но тот лишь пожимает плачами: оба не успели рассмотреть, как все произошло. А может, кэп не хочет раздувать скандал, не хочет заострять внимание на наших травмах и унижении.