Карантин
Шрифт:
Глава 6
Канал в этом месте славился стремительным и бурным нравом. Я сгруппировался, норовя свести синяки к минимуму, но всё равно пересчитал каждый выступ на каменных берегах, да и по гладкому колотило так, что не хватало дыхания даже на брань. Впрочем, подобные мелочи как-то не слишком сильно отвлекали от поспешного бегства. Ошеломлён я был произошедшим, что там говорить. И озадачен.
Убийство Верне более не будило эмоций: как уже упоминал, я с самого начала не слишком расстроился. Возмутило само посягательство на чужие права, а не его результат. У нас сложились за прошедшие
Впрочем, дурные манеры я мог и простить, поскольку сам тоже не претендовал на святость. Его сила и неожиданные умения — вот с чем приходилось считаться. Теперь не удивляло, как этот типчик сумел расправиться с едва изменённым, поскольку он взрослому вампиру едва не навалял тёплых сапог. Признаться, у меня и теперь возникали сомнения в том, что я справился бы с ним, дойди дело до полноценной драки. Маленькие такие, не особенно острые коготки скребли нутро, настроение портили. Следовало, конечно, проверить на практике, кто из нас могуч, а кто лишь красиво себя предлагает, но момент для этого отыскать другой.
Пока летал щепкой по водяной дороге, сосредоточиться толком не удавалось, но едва течение замедлилось, и я выскочил на ближайший уступ, вскарабкался по нему к сухому тоннелю, пробежал по нему, а затем вылез через стандартный люк на жилой уровень, как откровенная неприятность случившегося предстала перед внутренним взором во всей красе. Пришлось признаться себе, что я, один из немногих выживших изначальных вампиров, оказался в положение стремительно удирающего труса.
То есть, вот это последнее в краску стыда не вгоняло, давно я разучился попадаться на нелепые приколы судьбы. Пообтесался о века и камни. Знал, что в жизни почём. Шкура стоила дороже нелепой гордости. Так что не о ней шла речь.
Следовало остановиться и подумать. Я свернул в тихий коридор и сел у стены. Мокрая одежда не беспокоила. Любое физическое воздействие стихий воспринималось вампиром отвлечённо и безразлично. Простудиться я совершенно не боялся.
Итак, пришла пора решить, следовало мне попытаться засесть на первом же речном пороге и посмотреть, рискнёт пришелец кинуться в погоню? Я бы на его месте не сунулся вот так в неизвестность, но о его здравом смысле мнение у меня сложилось не самое лестное, так что рисковал дождаться преследования. Прыгни он за мной следом, как сложилось бы равновесие сил? Отлично зная здешние реки, я получал преимущество, шанс им воспользоваться и побороть врага. Или собственную морду предложить его кулакам?
Что ещё я мог предпринять? Вернуться к квартире и понаблюдать со стороны? Только не в таком виде. Освещение у нас хорошее, в том числе и мои станции вкладывают свою лепту в этот комфорт, так что мокрый и растрёпанный я привлеку к себе больше внимания, чем незваный гость с орбиты. Опять же смущать покой других вампиров, разгуливая по нашему городу в неприглядном виде никак не следовало. Я вскочил и направился к ближайшей норе, на счастье своё, не попавшись по дороге на глаза никому из знакомых.
Внутри сухого комфортного убежища меня отпустило. Лишь теперь осознал, как напряжён оставался всё это время. Вроде и не было оснований полагать, что погоня на хвосте, и одновременно набежало на планету неисчислимое воинство пришельцев, а всё равно провода
Не знаю, каких начальников завели себе обитатели верхнего города, никогда не интересовался этим вопросом, но внизу у нас дармоедов не держали. Нет, были, конечно чиновники, занимавшиеся рутиной поселения, но каждый из них твёрдо знал, что в случае чего прийти за ним может не полиция, а непосредственно смерть в лице голодного вампира, так что злоупотребления встречались нечасто. Сами изменённые занимали в городском правлении скромное место, отвечающее их незначительной численности, но помимо этого оставался совет тринадцати, сложившийся в лихие времена и теперь существующий, я бы сказал, в спящем режиме. Старшие не стремились вмешиваться, пока всё и так шло хорошо.
Теперь, как я полагал, размеренный ритм нашего существования грозил дать сбой и пришла пора поставить кого-то в известность об этом. Да, наверное, следовало для начала побольше разведать и вынюхать, собрать сведения, а потом уже идти к другим изначальным, но я трезво оценивал возможности пришлого человека, точнее, того существа, в которое он превратился и считал неправильным хранить тайну. Пусть я покажу себя дураком и паникёром, это ничего, можно пережить, а вот — оторванную голову обратно не пристроишь: мы пробовали, знаем.
Кто из тринадцати самый главный не ведали даже они сами, потому я направил свои стопы к наиболее хорошо знакомому вампиру. В самые лихие времена мы одно время прятались вместе, потом тоже нередко сталкивались, вели иногда общие дела, но не скажу, что дружили. Изменённые вообще не склонны были привязываться к кому бы то ни было. По крайней мере старые поколения: слишком неласково прикатала нас жизнь.
Биг сидел дома, что в принципе было удивительно, но меня более чем устраивало. Я предварительно позвонил с нового коммуникатора, от старого на всякий случай избавился ещё в потоке, там были специальные места.
Прозвище вампир получил не только за изрядный рост и мощную комплекцию, но и за некую основательность взглядов и суждений. Я и сам отличался сдержанным нравом, а значит, мы часто сходились во мнениях.
В квартире было прохладно. Гудение вентиляторов, которого подземные жители уже не замечают, слышалось отчётливее обычного.
— Поставил новую систему! — похвастался Биг. — Красота! Любое время года прямо в квартире и не надо выбираться наверх.
Я выразил соответствующий восторг. Многие вампиры вообще никогда не поднимались в светлый город, полагая его неуютным и опасным. Они как грибы врастали в наш ограниченный мир и считали такое положение вещей нормальным. Я долго придерживался аналогичной системы взглядов, но в последние десятилетия зачастил в дом на холме. Мне стало тесно внизу, а ещё беспокойно. Вглядываясь в недоступные дали, я тосковал душой. Не понимал собственного смятения, но отдавался ему. Пока положение складывалось некритично, но что произойдёт дальше я не знал.