Карантин
Шрифт:
— Я по делу, Биг.
— Естественно, — кивнул он. — Ты не придёшь просто так.
Меня немного озадачила его уверенность, но копаться в чужих предрассудках я всегда считал занятием скучным и непродуктивным, потому сразу принялся излагать свои пугающие новости. Сейчас, сидя в удобном кресле в приятной хорошо обставленной квартире, я временами задавался вопросом: уж не померещился ли мне пришелец, убивший моего Верне, да и сам труп тоже? Впрочем, у вампиров не бывает галлюцинаций, просто очень уж не хотелось вновь погружаться в жизнь полную проблем. Нашествие жестоких сверхлюдей с орбиты обещало неприятности пострашнее
Биг, выслушав мой рассказ помрачнел и долго не отвечал, машинально перебирая халцедоновые чётки, которые всегда таскал с собой. Занятно, но после наложения карантина, мы так и не обзавелись новой религией, а старые постепенно забыли, остались в обиходе лишь вещи, почти утратившие первоначальный смысл. Я не задумывался об этом, полагая, что люди сами разберутся. Меня всё устраивало.
— Нам следовало ожидать чего-то такого, — сказал Биг, сунув игрушку в карман. — Заранее подготовиться к возможному проникновению извне, а мы этого не сделали.
— Ты прав. Если оставили в покое на века, то это ещё не значит, что про нас совсем забыли.
С самого начала было понятно, что внешнее человечество, загнавшее в карантин вампиров и оказавшихся с нами в одном мире людей, преследует практические цели. Наверное, там, на орбите думали, что мы тут внизу вымрем кто от клыков, кто от голода. Стоит подождать, и всё разрешится наилучшим образом, но века шли, а пригодная для жизни планета не спешила освобождаться от насельников.
Да, мы развивались не так быстро, как могли, во многом откатились назад, но росли поселения, распахивались земли. Люди вовсе не стали на грань исчезновения, а плодились как никогда охотно. Вместо того, чтобы освободить мир для верхних претендентов, мы его капитально обжили.
Наверняка это непредвиденный прогресс оказался неприятным сюрпризом для тех, кто наблюдал за нами со стороны. Не знаю, почему они раньше не подсуетились и не приняли крутые меры. Возможно, много и со вкусом рассуждали о гуманности и не гуманности. Нам должно было достаться то, что победило. Сегодня посмотрев ему в лицо, я в восторг не пришёл.
— Ну расслабились, что делать, пора опять собираться, — вздохнул Биг. — Я извещу всех, кого могу, а тебе следует затаиться, поскольку этот пришлый теперь знает тебя в лицо. Ты его сфотографировал?
— Не успел. Нарисую, потом размножим.
— Тоже дело.
— Но прятаться — это не лучший выход из положения. Раз уж меня разоблачили как вампира, мне и надо подниматься на бой. Точнее на провокацию. Этот ненормальный человек с чужим запахом, пришёл сюда, чтобы убить одного из своих, да изменённого, но пришельца с орбиты. Надо полагать, с местными кровососами он тем более церемониться не станет. Пусть сосредоточится на мне, а вы сможете понаблюдать за ним со стороны и выяснить, насколько он хорош и почему. Технические достижения сделали его могучим или это новая порода смертных, для того и выведенная, чтобы расправиться с каждым из нас, не вредя экологии и коммуникационному оснащению города в целом.
— Сам-то что скажешь? Ты его нюхал.
Я призадумался, точнее вошёл в транс, помогающий восстановить малейшие
— Наверняка не скажу, но пахло от него неодинаково. Я поначалу решил, что неизвестная неживая нота идёт от одежды, кто его знает, что они там научились делать и как, но чем дальше, тем больше убеждаюсь, что виной всему имплантаты. Некие механизмы, вполне, впрочем, живые, но синтезированные искусственно. Не знаю, как сказать точнее. Жаль мне не удалось лизнуть его кровь или хотя бы пот, но инстинкт подсказал, что из замкнутого помещения следует проворно унести ноги, и я его послушался. Думаешь перестраховался?
— Ты всё сделал правильно, — одобрил мою осторожность Биг. — Я бы сразу дал дёру, почуй неладное, а ты ещё пытался его разговорить.
— У меня ничего не вышло.
— Получится. Забейся в нору хоть ненадолго, я пошлю людей поискать твоего знакомого, а когда мы его вычислим, сможешь подобраться к нему в подходящий момент — когда сам того захочешь.
Доводы показались мне вполне разумными, потому нарисовав требуемый портрет, я отдал его Бигу, а сам направился в квартиру, где оставил Никона. Я полагал, что компания придётся кстати. Веселее ведь делить убежище с человеком, чем торчать в нём одному. Кроме того, я хотел известить, что вскоре он сможет вернуться к нормальной жизни. Игра оставит в покое, если сам от неё отвернётся.
По пути я позвонил на все свои станции, торопясь уточнить, не произошло ли чего плохого. Внушение должно было подействовать на игорных боссов, но люди оставались людьми и полагаться на их благоразумие никоим образом не следовало. Пока всё складывалось удачно. Домой я пришёл в хорошем настроении и даже человек его не испортил, встретив меня насторожённо, но вполне приветливо.
— Ты что-то зачастил.
— Вот благодарность за спасение твоей шкуры! — ответил я, скорбно покачав головой. — Претендентов на неё я немножко отметелил, и они притихли, хотя и не факт, что насовсем, потому от души советую посидеть в норе ещё немного, а на свет вылезти, когда эти ребята окончательно докажут, что благоразумие им не чуждо.
Он растерялся так, что и жевать перестал, а люди вечно предаются этому занятию. Лицо сначала побледнело, потом пошло розовым румянцем.
— Спасибо! — воскликнул он и едва не полез обниматься. Хорошо, что нас разделял стол.
— Ты ешь, ешь, я просто посижу здесь, поболтаем.
— О чём? — вновь насторожился он.
— Ну я вполне могу предложить работу, если подойдут для дела твои образование и базовые навыки. Ты ведь ради денег влез в игру, а платят у нас побольше чем наверху.
Он потянулся было ложкой к банке, но застрял на полдороге, разглядывая меня с примерным изумлением. Мог бы и тарелку взять, хотя их может и нет здесь в наличии. Я ими не пользовался, потому не проверял.
— Почему?
— Люди боятся вампиров, но, получая хорошие деньги, опасаются нас всё меньше и меньше. На том строится местное взаимопонимание. Мы ведь не чудовища, точнее сказать среди нас такие попадались в прошлом и случаются до сих пор, но разборки идут внутри популяции. Мы долго живём и лучше людей понимаем, как важно соблюдать правила. Всем и всегда. Здесь задерживаются только те, кто расположен вести себя адекватно, и они потом не жалуются на соседство изменённых, а ценят происходящие от близости выгоды.