Карантин
Шрифт:
— Давайте отдадим информацию Мюррею, — предложил Кларенс. — Вот пусть поставит задачу перед своими хвалеными спецами.
— Да он-то поставит, — сказал Филлипс. — Он сразу задействует Национальную метеорологическую службу, климатологов и еще бог знает кого. Ты даже и свистнуть не успеешь.
Отто повернулся к Перри.
— Боюсь, я был не прав по поводу тупого спортсмена, — сказал он. — Ты чертовски смышленый парень.
— Да нет, насчет стереотипа ты в целом прав, — ответил Перри, не отрывая взгляда от монитора. — Но только к футболу это не относится. Это сложная игра, и там, кстати, очень полезно иногда включать мозги.
Повернувшись, он улыбнулся Кларенсу.
— Тупые спортсмены играют в баскетбол.
Потом снова уставился в монитор.
Отто покачал головой, и Маргарет рассмеялась.
Челси Джуэлл просыпалась медленно. Очень сильно болела голова. Рядом так не хватало мамочки.
Нет, неправильно. Она должна остерегаться маму. Та может наказать. Челси хотела, чтобы пришел папа. С ним у нее все в порядке.
Но и это тоже неправильно. Она хотела… защитить папу.
Ей нужно защитить то, что сейчас у папы внутри.
ТЫ ВСЕ ЕЩЕ СПИШЬ?
Девочка осмотрела комнату. Откуда взялся этот голос? Рядом никого нет.
ТЫ ПРОСНУЛАСЬ?
— Да, — ответила Челси. — А где ты?
Я ОЧЕНЬ ДАЛЕКО.
— О, — сказал она. — А почему же я тогда тебя слышу?
ПОТОМУ ЧТО ОСОБЕННАЯ. ТОЛЬКО ТЫ ОДНА МОЖЕШЬ МЕНЯ СЛЫШАТЬ.
— А мама с папой не могут?
ПОКА НЕТ.
— Мой папа заболел, — сказала Челси. — И я тоже. Сейчас мне получше, но раскалывается голова, и язык ворочается еле-еле. Я очень боюсь за маму. Мне кажется, она может меня наказать.
ТЕБЕ НЕ СЛЕДУЕТ БОЯТЬСЯ МАМЫ.
— Ты уверен?
ДА.
Девочка почувствовала, что страх перед матерью исчез, как будто его ветром сдуло.
ТВОЙ ПАПА НЕ БОЛЕН. ОН ОЧЕНЬ ВАЖЕН ДЛЯ НАС.
Перед глазами у Челси мелькнули видения в виде странных треугольников. Какие-то образы, напоминавшие ее игрушки: сначала кубик, потом фигурка в виде пирамиды, — только черная и… живая — на тонких ножках. Это было красиво и необыкновенно. Мама часто называла ее необыкновенным ребенком…
— У папы внутри очень симпатичные куколки, — сказала вдруг Челси. — Поэтому он так важен?
ПРАВИЛЬНО. У ПАПЫ ВНУТРИ ЕСТЬ КУКОЛКИ.
Мама называла дочь необыкновенной и всегда защищала ее.
А теперь Челси защитит папу. И его куколок.
Двери шкафа открылись, внутри стало очень светло.
— Милая, — громко сказала мама, — какого черта ты здесь делаешь?
Челси заморгала, успев отвыкнуть от света. Она ждала страха, но страшно не было. Голос ведь сказал, что бояться не нужно, и она не испугалась.
— Спала, — ответила девочка.
— Но почему в шкафу?!
Челси пожала плечами.
— Не знаю.
— Именно так говорил обычно твой папаша. Подумать только, где я только не находила его, даже за диваном, на полу. Вы что, решили оба поиздеваться надо мной?
Дочь покачала головой.
— Ну, на что это похоже? — продолжала мама. — Вы оба где-нибудь прячетесь, укладываетесь спать бог знает где. Вам что, постели мало?! Хватит валять дурака. Как ты себя чувствуешь?
— Не очень, — пожаловалась Челси.
Мама подняла ее и уложила обратно на кровать. Она потрогала лоб девочки. Ее рука была прохладной и приятной.
— Ну, уже не так горячо, как раньше, — сказала она. — Ты чувствуешь себя хуже или лучше?
— Немножко лучше, — ответила Челси.
Мамина бровь поднялась, а глаза сузились.
— Ну-ка, милая, открой ротик, — велела она. — И высунь язык.
Челси послушалась. У мамы появился взволнованный взгляд.
— Милая, у тебя же синие пятна на языке! Тебе больно?
— Немножко, — сказала девочка.
— Высунь-ка его снова. Я никогда такого раньше не видела. И мне это не нравится. Завтра, я думаю, мы все отправимся к врачу.
Челси почувствовала, как по коже пробежала дрожь. К врачу! К тому, кто всегда колет иголками и дает горькие лекарства. Голос неправильно ее учит: наоборот, она должна бояться маму!
— Но я не хочу к врачу, — захныкала Челси. — Не люблю докторов!
— Мне все равно, любишь или нет, юная леди, но ты все равно туда пойдешь. Ты и твой отец. Он весь исчесался, и у него уже оранжевые рубцы на коже.
— У папы внутри есть куколки, — сказала Челси. — Об этом рассказал мой необыкновенный друг.
— О, у тебя, оказывается, появился друг? Как забавно, милая. И как же его зовут?
Дочь задумалась на секунду, но вспоминать было нечего: она просто не знала его имени. Девочка разочарованно пожала плечами.
— Не знаю…
— Ну вот! Разве можно, чтобы у необыкновенного друга не было имени? — удивилась мама. Она погладила Челси по голове и укрыла одеялом. — А как бы ты хотела назвать его?
— Может быть… Чонси? — спросила дочь.
Мама улыбнулась.
— Ах, Чонси! Любимый баскетболист дяди Дональда?
Челси кивнула.
— Да. И его имя немножко похоже на мое. Челси и Чонси.
— Ну, хорошо! Превосходное имя, — похвалила мама. Она снова погладила Челси по голове. — А сейчас поспи немного, ладно?
— Я не устала, — сказал Челси. — Хочу встать.
— Ну, тогда просто полежи здесь еще немного, милая. Потом можешь встать, если захочешь. Но никуда не выходи и играй со своими игрушками, хорошо? И не балуйся. Я зайду попозже, а завтра мы пойдем к доктору.