Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
Макарьев замолчал и после паузы тихо добавил:
– Уля, я вовсе не хочу подвергать риску вашу жизнь...
– Ерунда, - Ульяна тряхнула головой, решительно отметая возражения Макарьева.
– Во-первых, этот агент -если он, конечно, действительно существует, - в чем я лично пока не уверена, - не знает, что вы ведете свое независимое расследование. Вы же, надеюсь, не оповестили его о своих намерениях?
Она весело фыркнула, скользнула ироничным взглядом по лицу Антона и продолжала:
– Поэтому опасность для моей драгоценной жизни существует пока чисто гипотетически. Во-вторых...
– Ладно, Бог с вами, - Макарьев решил сдаться и махнул рукой. Его не слишком убедили аргументы Ульяны, но потребность поделиться хоть с кем-то своими соображениями все же превзошла опасения. А Ульяна, - Макарьев интуитивно почувствовал это, - могла и впрямь оказаться неплохим компаньоном.
– Уля, мне действительно нужен советчик. И помощник.
– Вот и отлично. Будем считать, что процедура оформления детективного союза лейтенанта Макарьева и ефрейтора Сорониной завершена, - голубые глаза Ульяны лукаво прищурились.
– Я вас внимательно слушаю, Антон.
– Майор Бехтерев действительно позвонил мне и приказал проверить периметр ограждения. Но если Бехтерев, как вы говорите, не подходил к телефону ни разу и вместе с Глуховцевым находился на смотровой площадке в течение примерно полутора часов, то он, получается, никак не мог мне звонить.
– Он мог позвонить не со смотровой площадки, -возразила Ульяна.
– Например, из испытательного корпуса.
– По времени не получается. От звонка на КПП до стычки с диверсантами прошло не более часа. Все это время Бехтерев, - как вы утверждаете, - был на смотровой площадке и к телефону не подходил.
– Антон, а почему вы уверены, что вам звонил именно майор Бехтерев?
– Гм...
– Макарьев на мгновение замялся. Такая мысль до сих пор не приходила ему в голову.
– Ну, во-первых, человек, звонивший мне, назвался. Во-вторых, я узнал его по голосу.
– Но Бехтерев не подходил к телефону на смотровой площадке, - с нажимом повторила Ульяна и задумалась.
– Значит, тот человек, который разговаривал с вами, во-первых, соврал, что он - Бехтерев. А во-вторых, говорил измененным голосом. Так получается?
– Н-да, любопытное предположение... Кто-то звонит на КПП и от имени Бехтерева, говоря его голосом, отправляет наш наряд вдоль ограждения стартовой позиции... В результате - диверсанты обнаружены и уничтожены. А утром Бехтерева находят мертвым в собственном кабинете... Следствие утверждает, что майор покончил с собой...
– Очень удобное и своевременное самоубийство, вы не находите, Антон?
– заметила Ульяна и, перехватив непонимающий взгляд Макарьева, пояснила:
– Если бы Бехтерев остался в живых, то уже после его первого допроса особистам стало бы ясно, что он вам ночью не звонил, и приказа искать диверсантов не отдавал. Что от его имени и его голосом говорил другой человек. А значит, следствие неминуемо пришло бы к выводу, что у афганских диверсантов среди работников на стартовой позиции или на испытательном комплексе есть сообщник.
– Пожалуй, вы правы, Уля, - Макарьев наклонил голову в знак согласия.
– Майор Бехтерев просто таки обязан был умереть в ту ночь. Иначе утром обман бы непременно раскрылся и звонившего на КПП стали бы очень интенсивно искать.
– Есть, правда, и другой вариант, - задумчивый взгляд Ульяны сейчас был устремлен куда-то вдаль, и она, казалось, не замечала Макарьева, а всего лишь рассуждала вслух.
– Бехтереву сохранили бы жизнь, если бы погибли вы, Антон...
– Но почему?
– Давайте рассуждать логически, - предложила Ульяна. На ее лбу чуть выше носа обозначились едва заметные вертикальные морщинки.
– Голос лже-Бехтерева в телефонной трубке слышали только вы, не так ли? Поэтому, если бы вас убили диверсанты, уже не было надобности в смерти майора. Никто бы не знал, что кто-то отдал приказ от имени и голосом Бехтерева.
– Гм, интересно... Признаться, я не смотрел на события с этой точки зрения...
– лейтенант смутился.
«У нее потрясающая логика!
– с восхищением отметил про себя Антон.
– Да, дружище Макарьев... Ну, и кто из нас теперь будет считаться Шерлоком Холмсом, а кто - доктором Ватсоном, а? Ай да Ульяна!»
Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Его последние, уже красноватые лучи тревожащее играли бликами в устремленных на Антона нежно-синих глазах девушки, наполовину прикрытых антрацитово-черными веками. Мысли лейтенанта беспорядочно разбегались. В ушах громко, как накатывающие на берег морские волны, шумело шампанское. Антон с удивлением обнаружил, что опьянел всего лишь от одного бокала вина. Да только ли от вина? Макарьев почувствовал, что нет в его смятенной, ошалевшей от хмельного счастья общения с Ульяной душе такого уголка, в который не могла бы добраться своим чуть ироничным и веселым, сводящим с ума окончательно и бесповоротно взглядом эта тоненькая, хрупкая, как весенняя веточка, черноволосая девушка.
– Больше того, Антон, я убеждена, что вариант с вашей гибелью был основным в планах вражеского агента, - между тем уверенно продолжала Ульяна строгим деловым тоном.
– Только когда ему стало ясно, что вы остались живы после ночного боя с диверсантами, он и решился на убийство Бехтерева. У него не было другого выхода, чтобы остаться в тени.
– Ему и не удалось остаться в тени, - нашелся, наконец, Макарьев.
– Теперь мы точно знаем о его существовании.
– Мы знаем об этом только потому, что вы принялись за самостоятельное расследование всего этого дела, - бесстрастно уточнила Ульяна.
– И если бы наш с вами разговор сегодня не состоялся, убийца имел бы все шансы остаться незамеченным. Кстати, Антон, вы не знаете, как все-таки следствие объясняет причины неожиданной смерти Бехтерева?
– Насколько мне известно, следователи пока считают, что майор помогал диверсантам, а потом вдруг раскаялся и наложил на себя руки. Или, может быть, испугался, что его очень быстро найдут...
– Бред, - с абсолютной уверенностью в голосе сказала Ульяна.
– Преступник, который покаялся через несколько минут после совершения тщательно подготовленного им преступления? Фан-тас-ти-ка!
– Согласен, так не бывает. Мы теперь можем с определенной долей уверенности утверждать, что смерть майора не была самоубийством...