Карьеристки
Шрифт:
— Извини… Меня занесло… — бормотала Топаз. — Может, я как-нибудь пришпилю, на вечер, на сегодня. Я возмещу тебе, конечно…
Она попыталась соединить полы рубашки. Руки касались его груди.
— Перестань трогать меня, черт побери! — прорычал Джо.
— Прекрасно, — резко бросила Топаз. — Я…
Она вскрикнула, когда Голдштейн схватил ее за плечи и прижал спиной к столу.
— Что ты делаешь? — прошептала Топаз.
— Беседую с воспитанной леди, — сказал Джо и, стиснув ее лицо в ладонях, нетерпеливо поцеловал, затем языком залез в рот.
«Мне не следует…» —
Ей стало жарко. Там.
Она ответила ему поцелуем.
— Не может быть! Ну, дальше, — требовала Марисса в полном восторге.
— Ну, — сказала Лиза, — привратник услышал крики, ему показалось, наверху кричит женщина, в комнате правления, — усмехнулась она. — И он побежал что было сил, а там — нате вам, выходит Джо Голдштейн. «Все нормально». Но страж порядка настаивает, он хочет пойти и проверить. Пошел. В комнате Топаз Росси, лицо красное, половина пуговиц расстегнута и дышит, как паровоз…
— Не может быть! — воскликнула Марисса, пытаясь подавить зависть. Джо Голдштейн — самый красивый мужчина в компании!
— …а Джо засовывал рубашку в брюки, — с победным видом закончила Лиза.
— Что за проститутка! — вздохнула Марисса. — Она позволила ему делать… это в комнате правления. Сперва Натан, теперь он. Конечно, Голдштейн не захочет больше иметь с ней дело.
Лиза не была уверена, но помалкивала. Марисса Мэттьюз — довольно влиятельная журналистка.
— Топаз Росси просто охотится на старых богатых мужчин, должна тебе сказать.
— Но Голдштейн не такой уж старый, — заявила Лиза.
Джо позвонил Топаз.
— Хочешь пойти на игру в субботу?
— Конечно, — ответила она довольно.
22
Перелет из аэропорта Джона Кеннеди в Лос-Анджелес длится пять часов, и Ровена большую часть времени занималась делами. В общем-то она любила летать. Любила на несколько часов оторваться от телефона, почитать роман или просто помечтать. Ей нравилось, как в животе что-то поднималось при взлете и при посадке. На этот раз она немного волновалась, перелетая из одного города в другой, — на то были свои причины.
Ровена отметила карандашом один параграф, в миллионный раз пожалев, что не сильна в математике, — очень важно, чтобы в каждом пункте все было точно, до единого процента.
— Шампанское, мисс Гордон? — поинтересовалась стюардесса, заботливо склонившись над ней.
Эта элегантная деловая женщина отказывалась и от шоколада, и от орешков, и от коктейлей, и даже от главного блюда в первом классе — филе палтуса, лобстера, жареного фазана — предмета зависти других американских авиакомпаний. Она добавила нотку мольбы в свой голос. Ровена сдалась.
— Хорошо, спасибо.
Стюардесса наклонила хрустальный бокал и наполнила его светлым золотистым нектаром, тихо шипящим и пузырящимся.
Ровена улыбнулась.
— Деловая поездка, мадам? — девушка взглянула на пачку контрактов на пустом сиденье.
— Да, в какой-то мере, — ответила Ровена.
Стюардесса подумала — интересно, она явно англичанка, а ведь англичане обычно одеваются не так хорошо.
Ровена откинулась в кресле и маленькими глотками стала пить шампанское, радуясь перерыву. Она была в брючном костюме от Лиз Клэйборн, свободном и обтекающем. В тон ему — каштанового цвета туфли, белая блузка. Макияж тоже приглушенный, тени на веках и губы с бронзовым отливом, немного румян. Длинные светлые волосы собраны на затылке заколкой из черепахи. Она выглядела очень современно — красивая и абсолютно деловая.
Ровена позволила стюардессе добавить шампанского в бокал и просмотрела свою программу. Она должна остановиться в доме на Голливуд-Хиллз, арендованном «Мьюзика» для визитов сотрудников. Ленч с Джоном Меткалфом назначен на завтра и, насмешливо отметила она, он будет только с минеральной водой. Потому что во время предстоящего разговора она должна быть начеку. Потом «Колизеум», где «Атомик масс» дает первое представление на стадионе, — Ровена ощутила гордость и волнение. Не важно, сколько копий «Хит-стрит» продано, это их первое выступление во время тура, мальчики никогда раньше не выходили на такую огромную аудиторию.
Но даже у «Атомик масс» могли возникнуть некоторые проблемы.
Билеты, как она выяснила в последние два дня, проданы только на семьдесят пять процентов. Наверняка журналисты уже навострили свои перья и беспощадные камеры, готовые разнести их в пух и прах за раздутую рекламную кампанию.
Ровена внутренне вздрогнула. В музыкальном бизнесе — это опасное оскорбление, и никто не застрахован от удара прессы. Посмотрите только, что они сделали с последней пластинкой Майкла Джексона!
«Все эти критики, — с яростью подумала она, — и эта дрянь, Топаз Росси, тоже мне — Королева пчел». С тех пор как запущен альбом «Атомик масс» в Лондоне, Топаз сделала все возможное, чтобы помешать группе, помешать Ровене и «Лютеру».
И она не уймется, пока не добьется своего, подумала Ровена. Злобная сука. Жаждет мести.
Ровена знала, Росси проинструктировала по крайней мере трех человек в Эм-ти-ви и одного в «Роллинг стоун», чтобы помешать предстоящему концерту. И другим выступлениям «Атомик». Все, кто работал на «Америкэн мэгэзинз», знали, что должныдумать об этом шоу, даже не пытаясь посмотреть, — если хотели удержаться на своем месте.
«Не хочу об этом, — сказала себе Ровена. — С мальчиками будет все о'кей. Они лучшая группа в мире. А у меня здесь дела».
Ровена подумала, найдется ли у Майкла время позвонить ей?
Она все еще занималась бумагами, когда самолет зашел на посадку. В лунном свете блестел океан, а Лос-Анджелес распростерся внизу в темноте, как украшенная драгоценными камнями вуаль. К счастью, зал обслуживающий особо важных персон, работал быстро, у нее не возникло никаких хлопот. Чемоданы Ровены от фирмы Гуччи первыми поплыли по багажному кругу.
В лимузине она расслабилась, теперь она точно знали, чего именно ей следует добиться от Меткалфа.