Карибская тайна
Шрифт:
Он захихикал:
— Я уверен, что если вы спросите мисс Марпл, что она делает, когда не может уснуть, то она вам ответит, что считает баранов, идущих через узкую калитку.
Он посмотрел на Молли. Та дышала громко, но ровно. Глаза ее были открыты. Она смотрела на них без всякого интереса, как будто не узнавая. Доктор Грехем взял ее руку.
— Дорогая, ну зачем вы это сделали?
Она моргнула, но ничего не сказала.
— Зачем ты это сделала, Молли? Ну ответь же мне. — Тим взял другую
Глаза Молли оставались совершенно неподвижными. Казалось, что взгляд ее остановился на Эвелин Хиллингтон и в глазах застыл немой вопрос. Но, может быть, это действительно только казалось.
Эвелин ответила так, словно этот вопрос был задан вслух, и она его услыхала.
— Тим разбудил меня и привел сюда.
Молли посмотрела сначала на Тима, потом на доктора.
— Вы будете здоровы, но никогда этого больше не делайте, — сказал доктор Грехем.
— Она не хотела этого, — тихо произнес Тим. — Я уверен, она этого не хотела. Она просто хотела хорошо отдохнуть; выспаться, наконец. Может быть, пилюли не сразу подействовали, и она приняла еще. Так это было, Молли?
Молли молча покачала головой.
— Ты хочешь сказать, что специально приняла так много? — спросил Тим.
Наконец Молли произнесла первое слово:
— Да.
— Но почему, Молли, почему?
— Я боялась, — едва слышно произнесла она.
— Чего ты боялась? Ну скажи же!
Но она закрыла глаза и не ответила.
— Оставьте ее в покое, — сказал доктор.
Тим в ярости продолжал:
— Чего ты боялась? Полиции? Потому что они мучили тебя, задавали бесконечно глупые вопросы? Я не удивляюсь. Любой стал бы бояться! Но у них такая манера. Никто не посмел даже думать… — он замолчал.
Доктор Грехем жестом показал, чтобы он замолчал.
— Я хочу спать, — тихо сказала Молли.
— Это самое лучшее для вас, — ответил доктор. Он тихо отошел от Молли и вслед за ним все остальные.
— Она заснет и хорошо выспится, — сказал доктор Грехем.
— Что я должен делать? — спросил Тим. У него у самого был совершенно болезненный вид.
— Если хотите, я останусь с ней, — предложила Эвелин.
— Нет, спасибо, не нужно, — сказал Тим.
Однако Эвелин снова подошла к кровати и спросила:
— Молли, хотите, я останусь с вами?
Молли открыла глаза и после паузы сказала:
— Нет, — и еще через некоторое время: — Только Тим.
Тим сел около нее.
— Я здесь, Молли, я здесь, с тобой. Постарайся уснуть, дорогая. Я не оставлю тебя.
Она тихо вздохнула и закрыла глаза. Когда остальные вышли из домика, доктор остановился, рядом с ним были супруги Хиллингтон.
— Вы уверены, что моя помощь не нужна? — спросила Эвелин.
— Думаю, что нет, миссис Хиллингтон. Ей сейчас лучше побыть с мужем. А вот завтра.
— Неужели вы думаете, что она может сделать еще одну попытку? — спросил Эдвард Хиллингтон.
Грехем потер лоб.
— В таких случаях ничего определенного сказать нельзя. Кажется, это маловероятно. Вы сами видели, методы лечения очень неприятные. Но уверенности все-таки нет. У нее может быть спрятано еще снотворное, у нее может быть запас его.
— Никогда бы не подумали, что такая женщина, как Молли, способна на самоубийство, — сказал Эдвард Хиллингтон.
Грехем ответил:
— Самоубийством обычно кончают как раз те, которые не бегают и не кричат, что убьют себя. Другие же, наоборот, криками и беготней снимают напряжение; они просто играют, как на сцене.
— Молли всегда казалась такой счастливой. Знаете, доктор Грехем, я, пожалуй, вам кое-что расскажу.
И Эвелин передала содержание своего разговора с Молли на пляже в ту ночь, когда убили Викторию.
Лицо доктора помрачнело.
— Хорошо, что вы мне все рассказали, миссис Хиллингтон. Это признаки серьезного заболевания. Утром я поговорю с ее мужем.
— Я серьезно хочу поговорить с вами, Кендал, о вашей жене.
Они сидели в конторе Тима. С Молли осталась Эвелин Хиллингтон. Лаки обещала через некоторое время сменить Эвелин. Мисс Марпл тоже предложила свои услуги. А бедный Тим разрывался между своими дневными заботами и больной женой.
— Я не понимаю, — говорил Тим. — Я больше не понимаю Молли. Она во всем изменилась.
— Я слышал, что у нее были кошмарные сны?
— Да, она часто жаловалась на это. — И давно?
— Не знаю. Может быть, месяц. Может быть, дольше. Она говорила, что это просто плохие сны.
— Понимаю. Но гораздо хуже то, что у нее появилось чувство страха. Она кого-то боялась? Она жаловалась вам на это?
— Да. Несколько раз она говорила, что люди преследуют ее.
— Шпионят за ней?
— Молли говорила, что ее враги следят за ней.
— А у нее действительно были враги?
— Нет, конечно, никаких врагов не было.
— Никаких происшествий не было, еще до вашей свадьбы? Вы не слышали?
— Нет, ничего особенного. Она не ладила со своей семьей. Ее мать — эксцентричная женщина, с ней действительно жить было трудно, но…
— Были ли у них в семье душевнобольные?
Тим открыл рот, потом снова закрыл его и стал играть своей шариковой ручкой.
— Тим, расскажите мне все, — сказал доктор.
— Ничего серьезного действительно нет. Была, правда, какая-то странная тетя. Больше я ничего не слышал. Вы же знаете, в наше время никто не говорит много об истории своей семьи.